В Нижнем Новгороде состоялось собрание духовенства Нижегородской митрополии

8 ноября в нижегородском Центральном дворце культуры железнодорожников под председательством митрополита Нижегородского и Арзамасского Георгия состоялось собрание клира Нижегородской митрополии.

В президиуме собрания присутствовали епископ Городецкий и Ветлужский Августин, епископ Выксунский и Павловский Варнава, епископ Лысковский и Лукояновский Силуан, викарий Нижегородской епархии епископ Балахнинский Илия.

В собрании приняли участие благочинные округов, руководители епархиальных отделов, настоятели и клирики приходов, игумены мужских монастырей, настоятельницы женских монастырей и архиерейских подворий митрополии.

Перед началом заседания Преосвященный митрополит Георгий совершил молебен об умножении любви и искоренении ненависти и всякой злобы. «Будем молиться о том, чтобы Господь помог нам преодолеть раскол и чтобы Русская Православная Церковь укрепилась в вере, праведности, благочестии и никакие злые силы не могли поколебать нашего единства во Христе», — сказал митрополит Георгий.

В своем обращении к участникам собрания митрополит Георгий озвучил решение Священного Синода Русской Православной Церкви от 15 октября о признании невозможным дальнейшее пребывание в евхаристическом общении с Константинопольским Патриархатом ввиду продолжающихся антиканонических действий с его стороны, принятое заявление Священного Синода по данному вопросу, а также постановления Архиерейского совета Нижегородской митрополии от 4 ноября.

В ходе заседания были заслушаны доклады и выступления Преосвященных архиереев и клириков митрополии относительно антиканонических действий Константинопольского Патриархата, вступившего в общение с раскольниками на Украине и посягающего на каноническую территорию Русской Православной Церкви.

Преподаватель канонического права Нижегородской духовной семинарии иерей Михаил Уланов в своем выступлении рассмотрел действия Константинопольского Патриархата с точки зрения канонического и церковного права, исторической практики. «Сторонники автокефалии Украинской Православной Церкви ссылаются на исторические основания для предоставления ей статуса независимой. Такая аргументация недобросовестна с точки зрения науки, она содержит множество искажений исторических фактов, их подтасовку и подмену. Аргументация Священного Синода Русской Православной Церкви строится на прямом толковании канонических определений. В ответных публикациях сторонников автокефалии мы не находим ответы на заданные вопросы о причинах и смысле нарушения канонов. Логика Константинополя очень простая: нам дана власть Вселенской Церкви, и мы пользуемся ей, как хотим».

Доклад иерея Михаила Уланова на собрании Нижегородской митрополии
по вопросу оснований враждебных действий Константинопольской Церкви

Религиозный конфликт на Украине – явление продолжительное, во всяком случае, имеет в качестве истоков события, произошедшие до самого начала образования Украинского государства. В последние годы этот конфликт вступил в активную фазу; это было связано с вмешательством в его течение Константинопольского патриархата. К этому времени на территории Украины действовали две неканонические религиозные организации (УПЦ КП и УАПЦ) и одна каноническая (УПЦ МП). 

17 апреля 2018 г. президент Украины П. Порошенко заявил о своем обращении в письме к Константинопольскому патр. Варфоломею о даровании автокефалии церкви Украины. 22 апреля 2018 г. Синодом Константинопольской Церкви это обращение было рассмотрено и было решено обсудить его с представителями других православных церквей.

31 августа в Стамбуле состоялась встреча Константинопольского и Московского патриархов, в ходе которой патр. Варфоломей поставил в известность Московского патриарха о инициировании процесса предоставления автокефалии Украинской церкви. 1 сентября 2018 г. открылся в Стамбуле (Синаксис) Архиерейский собор Константинопольского патриархата. На этом соборе были приняты решения: о возможности КЦ принимать решения об автокефалии любой церковной организации без согласования с другими поместными православными церквами, о предоставлении автокефалии Украинской церкви.

На заседании Константинопольского синода 9-11 октября были приняты в каноническое общение главы неканоничных религиозных объединений: Филарет (УПЦ КП) и Макарий (УАПЦ) и сделан ряд важных заявлений:

Подтверждение решения об автокефалии Украинской церкви.

О восстановлении Константинопольской ставропигии в Киеве.

О снятии анафемы с псевдопатр. Филарета и принятии его вместе с главой УАПЦ Макарием в каноническое общение Константинополем.

Об отмене обязательств Константинополя, изложенных в грамоте 1686 г. о переводе Киевской митрополии под каноническое управление Русской Церкви.

Обращение ко всем вовлеченным сторонам с призывом воздержаться от насилия.

В свою очередь 15 октября на заседании Св. Синода РПЦ в Минске было принято Заявление о разрыве евхаристического общения Русской Церкви с Константинопольской.

Сторонники односторонней автокефалии Украины много говорят об исторических основаниях своих действий. Их аргументация, впрочем, исторически несообразная и научно недобросовестная. Обстоятельный ответ со стороны Русской Православной Церкви появился в ответных публикациях Церковно-Научного Центра «Православная Энциклопедия» и портала ПравославиеРу.

Интересным фактом полемики вокруг истории является также факт использования сторонниками автокефалии для обоснования своих претензий сведений русских деятелей[1], а именно: В.М. Лурье, К. Ветошникова и В. Ченцовой. Причем В. Лурье и К. Ветошников упоминаются в качестве источников на официальном сайте Константинопольского патриархата. Можно сказать прямо, что основа аргументации Константинополя была составлена украинскими активистами. Это дает нам все основания выносить о ее уровне компетентное суждение, она содержит множество искажений исторических фактов, их произвольную подтасовку и подмену.

Наиболее интересные статьи защитников канонической Церкви Украины переводятся на английский и греческий языки, что позволяет уравновешивать влияние Стамбула на общественное мнение. «Православная энциклопедия» опубликовала ко всеобщему сведению порядка 60-ти исторических документов.

Аргументация Синода Русской Церкви строится на прямом толковании канонических определений. В то же время в ответных публикациях сторонников автокефалии мы не находим ответов на заданные вопросы о причинах и смысле прямого нарушения канонов. Греки используют только те каноны, которые дают преимущества Константинопольскому престолу, толкуют их неадекватно широко. Логика проста: нам дала власть Вселенская Церковь, и мы пользуемся ей как хотим. Этот подход нуждается в пояснении.

Следует обратить внимание на различие в восприятии именно факта возвышения Константинополя. Вопрос понимания 28 пр. Халкидона возникает в связи с толкованием значения его слов: ««отцы справедливо дали преимущества престолу ветхого Рима, поскольку он был царствующим городом». С т.зр. русских исследователей речь идет о политическом возвышении города и кафедры. С т.зр. Константинополя все обстоит иначе.

Сакральный характер императорской власти – необходимый компонент представлений греков времени Византийской империи. Имп. Грациан в 375 г. сложил с себя титул Pontifex maximus – верховного жреца, впрочем, традиция связывать царскую власть и священную никуда не ушла. Императоры участвовали во всех сферах церковной жизни: избирали и смещали патриархов, писали вероучительные тексты, перемещали епископов, кадили за богослужением и под. Власть императора, ее универсальный и священный характер переносился и на Константинопольский престол.

Так уже в свидетельстве (апокрисиария римского папы) Анастасия Библиотекаря IX в. (у Карташова) мы находим подтверждение того, что наименование Константинопольского патриарха вселенским уже понималось греками как знак его всевизантийской власти.

СВИДЕТЕЛЬСТВО АНАСТАСИЯ БИБЛИОТЕКАРЯ, АПОКРИСИАРИЯ РИМСКОГО ПАПЫ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ.

 «Когда я, находясь в Константинополе, часто осуждал греков за слово «вселенский» и упрекал их в тщеславии и гордости, они возражали, что не потому называют патриарха вселенским — икуменикос (что многие перевели словом «универсалис»), что он является епископом над всем миром, но потому, что он имеет начальственную власть над одной частью мира, в которой живут христиане. To, что греки называют вселенной — икумени, y латиниан означает не только «мир» (orbis terrarum), от которого в смысле «вселенной» и происходит название «вселенский», но также и «всякое жилище или обитаемое место» Икуменикос тут означало: «восточно-имперский, всегреческий, всевизантийский».[2]

В течение VII и VIII веков Византийская империя пережила ряд потрясений, в результате которых значительные ее территории оказались захвачены сначала арабами и персами, затем и турками. В результате кафедры трех патриархатов (Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского) оказались за границами христианского государства. Естественным образом Константинополь стал восприниматься не только как столица государства, но и как столица Церкви, главные епископы которой (патриархи) de facto проживали в нем.

К XII и XIII вв. эти представления были выражены Антиохийским патриархом Федором Вальсамоном и Болгарским архиепископом Дмитрием Хоматиным. Витиеватые выражения Вальсамона, предоставлявшие императорам чрезвычайные возможности в Церкви многие исследователи воспринимают как восточную лесть, но эта «лесть» не лишена и действительного смысла. А. Лебедев приводит известные слова Дмитрия Хоматина:

БОЛГАРСКИЙ АРХИЕП. ДМИТРИЙ ХОМАТИН ОБ ИМПЕРАТОРЕ

«Император, который есть и называется всеобщим верховным правителем Церквей, стоит выше определений соборов; этим определениям он составляет надлежащую силу. Он есть мерило в отношении церковной иерархии, законодатель для жизни и поведения священников… Одним словом, за единственным исключением совершать богослужение императору предоставлены все остальные епископские привилегии… Как древние римские императоры подписывались: Pontifex Maximus, таковым же должно считать и теперешних императоров, как помазанников Господних, ради царского помазания…».[3] Со временем эти почетные наименования стали прилагаться и к патриаршей власти Константинополя.

В 1397 г. Константинопольский патриарх Антоний IV отправит Московскому кн. Василию II Дмитриевичу грамоту с требованием восстановить поминовение византийского императора за богослужением. В этой грамоте и в отношении патриарха используются такая же риторика. См. текст грамоты патр. Антония:

ГРАМОТА ПАТРИАРХА АНТОНИЯ

Патр. Константинопольский Антоний IV в обращении к Василию Дмитриевичу пишет буквально следующее: «Мы — блюстители божественных законов и канонов, и обязаны так действовать по отношению ко всем христианам, в особенности же по отношению к великим людям — князьям народов и местным властителям, каково твое благородие… Поскольку я — всеобщий учитель для всех христиан, то на мне лежит непременный долг: когда услышу о твоем благородии что-либо такое, что вредит твоей душе, писать тебе об этом, как твой отец и учитель, наставляя и убеждая тебя к исправлению: а ты, как христианин и сын Церкви, обязан исправиться… Ужели ты не знаешь, что патриарх занимает место Христа, от Котораго и посаждается на владычнем престоле? Не человека ты уничижаешь, но Самого Христа! И, наоборот, кто чтит патриарха, чтит Самого Христа».[4]

Если эти слова понимать буквально, мы сможем прямо назвать патр. Антония «викарием Христа». При этом, принимая полномочия от Pontifex Maximus, патриарх видит здесь священное поставление от Самого Христа. Выразитель универсальной власти империи он теперь становится «всеобщим учителем для всех христиан». В исторической науке русской традиции было принято эти слова считать частью восточного этикета.

После падения Византии единоличным правителем греческого народа становится Константинопольский патриарх. От османов он принимает титул «Миллет-баши Рума», т.е. главы греческого народа. На патриарха естественным путем переходят все те представления о священном характере власти, которые прежде имел император.

К 1832 г. после длительной борьбы за независимость в ходе очередной русско-турецкой войны, с положительным участием Англии и Франции, образовалось греческое королевство. Это было весьма значимое событие, поскольку у греческой Церкви появляется «город царя и синклита», появляется свое государство, соответственно правилам (IV Всел. соб. 17, 28, Трулл. Соб. 38), церковный центр должен был переместиться в Афины. Этого не происходит, и в 1833 г. Греция объявляет о своей церковной независимости. Самовольная автокефалия была подтверждена Константинопольской кафедрой, находящейся в центре исламского мира – Стамбуле в 1850 г. Этот момент можно признать окончательным фактором в становлении современного Константинополя. По логике церковных канонов Церковь Христова – явление универсальное само по себе, она открыта для всех верующих в Христа, но эта универсальность не связана с государственными границами необходимо.

Изменения этих границ приводят к изменению структуры организации, мы видим, как это происходило в длительной истории Константинопольской Церкви. Церковь всегда остается в центре политической жизни общества православных христиан, независимо от того места, в котором находится, или в которое перемещается этот центр.

Греки, на протяжении многих лет имевшие центром Стамбул, конкретный город, абсолютизировали его как мифический Константинополь. Возможность нормализовать церковную жизнь путем переноса центра жизни Церкви из Стамбула в Афины не была исполнена, и это, в свою очередь, привело к изменениям в деятельности Константинопольской Церкви. С этого времени 28 пр. Халкидона воспринимается Константинополем не как соборное правило, а как исторический факт, предоставляющий ему, как центру Православия чрезвычайные полномочия. С этого времени Константинополь борется за диаспору, вообще все приходы, которые находятся за его официальными границами, поскольку своих общин оказывается недостаточно. Отныне область действия Константинополя – политическая, отныне он не историческая Церковь-мать, а церковь-захватчица.

В ноябре 1921 г. на Константинопольский престол был избран националист, Афинский архиеп. Мелетий (Метаксакис). Он разорвал отношения и с греческим и с турецким правительством и после поражения греков в 1922 г. оказался в сложном положении: турки дали явно понять, что не желают его видеть в Стамбуле. Возник проект переноса Константинопольского престола в изгнание, но греки упорно не хотели с этим соглашаться. Они обратились к международному сообществу, в частности, к английскому правительству и англиканской Церкви. На Лозаннской мирной конференции 1922-23 гг. Элефтериос Венизелос (греческий политик, непосредственно связанный с патр. Мелетием) говорил:

 «патриарх является в первую очередь архиепископом Константинополя — Нового Рима, который благодаря своему статусу в IV—V веках был возведен в достоинство Вселенского патриархата решением всех христианских Церквей, включая и Римскую. Никто в мире не может развести два этих атрибута». «Патриархат не может быть перенесен в другое место, только новый [Вселенский] собор может принять решение о сохранении его пребывания или переносе».[5]

Между прочим, именно эту логику рассуждений воспроизвел на Синаксисе 1-3 сентября 2018 патр. Варфоломей:

«Вселенский патриархат несет ответственность за установление церковного и канонического порядка, поскольку только он имеет каноническую привилегию (...) для выполнения этой высшей и исключительной обязанности (...) Если Вселенский патриархат откажется от своей ответственности и уйдет с межправославной сцены, то поместные церкви будут действовать как овцы без пастыря»; «Порой мы сталкиваемся с испытаниями и искушениями именно потому, что некоторые люди ложно полагают, будто могут любить Православную церковь, а не Вселенский патриархат, забывая, что он воплощает подлинный этос Православия».

Выступая в защиту Константинопольской Церкви, многие православные ученые и иерархи (митр. Антоний Храповицкий) утверждали, что всякие нападки на Константинопольский престол и его первенство приведут к развалу православного мира вообще. Русская риторика в защиту братьев-греков последними была принята как руководство к действию.

В марте 1922 г. Константинопольским патриархом Мелетием издается томос о его праве на «непосредственный надзор и управление всеми без исключения православными приходами, находящимися вне пределов поместных православных церквей, в Европе, Америке и других местах».[6] С этого времени начинается неприкрытая экспансия стамбульского епископа на всю диаспору Православной Церкви.

Это привело и к переосмыслению представлений Константинополя и о самой Церкви. И мы наблюдаем сейчас в богословском пространстве греческой Церкви очень опасные тенденции.

25 декабря 2013 г. Священный Синод Русской Православной Церкви принял новый документ «Позиция Московского Патриархата по проблеме первенства во Вселенской Церкви». В ответ на Позицию Русской Церкви профессор университета в Салониках митр. Бурсы Элпидифор (Ламбриниадис) выпустил статью, некоторое время располагавшуюся на сайте Константинопольского патриархата: «Primus sine paribus», - букв. «Первый без равных».[7] Эта статья содержит попытку богословски обосновать юрисдикционные претензии Стамбула. К чему сводится аргументация митр. Элпидифора?

Прежде всего, митрополит Бурсы ставит в упрек Русской Церкви отказ отождествить «первенство Господа» и «первенство епископов». Он пишет:

«документ Московского Патриархата вынужден ввести новое различие между, с одной стороны, «первичным» первенством Господа и, с другой стороны, «вторичными» первенствами («различные формы первенства ... являются вторичными») епископов, хотя позже в том же тексте будет допущено, что епископ есть образ Христа, что, казалось бы, подразумевает, что два первенства идентичны, или, по крайней мере, сопоставимы, если не просто тождественны». [8]

Отождествление первенства Господа и первенства земной, пусть и церковной власти, до сих пор встречалось только в учении Римо-Католической Церкви. Известны слова папы Иннокентия III, которые он говорит о своем титуле vicarius Christi, предполагающем действительное единство власти со Христом в деле управления Церковью:

«Пётр единственный, кто был призван наслаждаться полнотой полномочий. Я получил от него митру для моего священства и корону для моего сана; он сделал меня викарием Того, на Чьём облачении написано: Царь царей и Господь господствующих, священник вовек по чину Мелхиседека».[9]

Поскольку такие представления о первенстве епископов Рима встречались и раньше, защитник православной веры свт. Марк Эфесский в Окружном послании проводит прямое сравнение, в ходе которого признает, по меньшей мере, курьезным отрицание равенства патриархов между собой:

 «Для нас Папа представляется как один из Патриархов, и то – если бы он был православным, а они с большей важностью объявляют его Викарием Христа, Отцем и Учителем всех христиан».[10]

Обдумывая слова свт. Марка, невольно задаешься вопросом: если патриарх Константинопольский «первый без равных», то может быть он и не вполне православен? Насколько в этом случае допустимы и слова патр. Антония IV, «всеобщего учителя для всех христиан»: «патриарх занимает место Христа, от Котораго и посаждается на владычнем престоле»?![11] Образ Христа и носитель Христовой власти – это два совершенно разных подхода к пониманию церковного управления, разницу между которыми митрополит Бурсы пытается затерять.

Эта позиция сполна поясняет канонический нигилизм Константинополя. Поскольку каноны не предоставляют возможности первенства, а потому уже и не нужны. Для «священной власти» правил быть не может, и источником  права первенства митрополит Бурсы не может признать канон (IV Всел. соб. 28 пр.), а значит и Вселенский собор, установивший это правило, а значит и Вселенскую Церковь. Изначально утверждая основанием своих прав решение Халкидонского собора в итоге сторонники Константинопольского примата приходят к отрицанию значимости канонических решений вообще.

Митр. Элпидифор пишет недвусмысленно:

«Если первоиерарх является получателем (своего) первенства, то первенство существует без и независимо от первоиерарха, что невозможно». «Если мы будем говорить об источнике первенства, то источником первенства является тот самый человек, архиепископ Константинопольский, который именно как епископ является первым «среди равных», но как архиепископ Константинопольский является первым иерархом без равных (primus sine paribus)».

Здесь первоиерарх не получатель, а сам источник первенства для Церкви, в которую он вносит таким образом гармонию и порядок, заимствуя ее, по всей видимости из Тайны Святой Троицы – «истинного источника всех первенств». Эти прямо безумные теологические связи проводит митр. Бурсы без малейшего стеснения, вот его слова: «Для того, чтобы более ясно понять эти нововведения, давайте кратко рассмотрим, что все это будет означать, если мы свяжем и применим их к жизни Святой Троицы, истинному источнику всех первенств». По отношению к Троице первоиерарх поэтому существует на правах наместника!!!

Весьма странные спекуляции, ставящие над Церковью и вне Ее лицо, посвящаемое самой Церковью. В этой связи чрезвычайно важным фактором является многократно повторяемое, в т.ч. и митр. Элпидифором утверждение о том, что позиция Русской Церкви представляет собой нововведение, в то время как учение о первенстве в Церкви изначально. Утверждение это ложное, поскольку история Церкви и свидетельства отцов Церкви первых трех веков полностью исключают изначальные представления о церковном первенстве власти. Важно здесь другое. Утверждение изначального или вечного первенства города слишком явно коррелирует с древними представлениями о Риме как «вечном городе», чтобы не быть замеченным. В этом смысле и титул «вселенский» звучит как «имперский», «центральный», Рим в значении центра οἰκουμένη – вселенной.

Итоги:

Определение канонами Халкидонского собора о преимуществах Константинополя как «города царя и синклита» имеет два уровня понимания: а) историко-политический и б) историософский. Первый представляет процесс перенесения столицы в Константинополь и возвышение его кафедры событием историческим, имеющим последствием изменение соотношения церковно-политических сил внутри государства. Второй – событием сакральным, определяющим Константинопольскую кафедру центром православного мира по причине его прямой связи с центром «Священной империи» - мифическим Римом. Историко-политический подход является научным методом и представлен преимущественно в трудах сторонников единства Русской Церкви, сторонники привилегий Константинопольского первоиерарха стоят на историософских позициях.

Развитие идеи церковной империи в среде сторонников константинопольского примата привело к переосмыслению роли Константинопольского патриарха в устроении православного мира. Это, прежде всего, отразилось на восприятии церковных установлений сквозь призму историософской идеи «нового Рима». Существенным в канонических определениях была признана не юридическая форма, связывающая церковную норму с властным велением Вселенской Церкви, а исторический факт, приобретший черты мифа о «вечном Риме». В результате это привело к маргинализации церковного правосознания. Каноны сторонниками константинопольского примата воспринимаются только в соответствии с идей первенства, собственный и исторический смысл церковных правил игнорируется, равно как и нормы Церкви, не связанные с ней непосредственно.

Идея Константинопольского примата привела к возникновению в среде ее сторонников нового учения об особом первенстве Константинопольского патриарха. Это первенство не зависит от Вселенской Церкви, напротив, первоиерарх Константинополя, как учат сторонники подобных представлений, сам является источником первенства для Церкви, принимая его, в свою очередь, от Бога. Священный, универсальный и изначальный характер такого первенства, проявляют его действительную идейную основу – миф о «вечном Риме».

Идея универсального центра вселенского христианства представляет собой мировоззренческую основу нового учения о Церкви, хотя и насчитывает за собой не один век истории. Эта идея стала причиной разделения христианской Церкви в XI веке, она же служит столкновению православных церквей сегодня. Опровергаемая историей, отрицаемая канонами и учением отцов Церкви, она живет в веках и находит себе сторонников, готовых, по словам свт. Григория Богослова «состязаться за священные престолы… возглашать мир и хвалиться кровью».[12] За тысячу лет эта идея приобрела себе новых сторонников и снова поставила Церковь на грань раскола.

Враждебные действия Константинопольского патриарха несут на себе печать вероучительного заблуждения. Объяснения вмешательству на каноническую территорию сторонники Фанара находят не в политической или экономической целесообразности, а в утверждении идеи первенства и его богословском обосновании. Потому и современные претензии Константинополя – не просто манипуляции в области церковной политики, или борьба за сферы влияния с Москвой. Это новая попытка пересмотреть церковную экклезиологию.

После выступления иерея Михаила Уланова глава митрополии отметил, что подобное отношение к церковным канонам только усиливает необходимость развития духовного образования на всех уровнях, а также потребность в специалистах, глубоко знающих церковную историю, церковные каноны и традиции. «Прежде всего, это касается наших духовных школ», — сказал митрополит Георгий.

Давая оценку произошедшим событиям, епископ Августин сказал, что на жизнь Церкви оказывает влияние сложившаяся политическая ситуация, в частности, то давление экономическое, дипломатическое, культурное, которое испытывает на себе Российская Федерация на международной арене. «Константинопольский Патриарх на сегодняшний день имеет только право чести, но не может единолично, без согласования с поместными Церквями принять решение о предоставлении автокефалии одной из них», — подчеркнул управляющий Городецкой епархией. Он также привел слова митрополита Черногорско-Приморского Амфилохия (Радовича): «Впервые Константинополь, на основе якобы права Энквитона, права принятия апелляций, таким образом вмешивается в жизнь другой поместной Церкви, да еще через 300 лет после того, как окончилась его церковная юрисдикция над Украиной».

В свою очередь епископ Варнава сказал, что та ситуация, которая сложилась вокруг Украинской Православной Церкви, — это еще одна попытка расколоть единый Русский мир, скрепами которого являются вера и язык. Владыка коснулся вопроса о возможности причащаться в обителях на святой горе Афон. «Сейчас, когда разорвано евхаристическое общение, причащаться Святых Христовых Таин в монастырях на Афоне нельзя», — отметил управляющий Выксунской епархией.

Говоря о попытках разделения православных верующих, митрополит Георгий привел слова преподобного Сергия Радонежского: «Будем и мы едины. Только верою, любовью, единством спасемся».

В своем выступлении епископ Силуан высказал мнение о позиции католической Церкви и о возможном распространении католического влияния на Украине в случае создания автокефальной Церкви. «Мы должны молиться за единство православного мира, за Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и всех членов Священного Синода, чтобы Господь даровал им мудрость при принятии решений, и за настоятелей православных обителей, архиереев и священников, служащих на Украинской земле, чтобы они выстояли и сохранили верность канонам и Матери-Церкви», — добавил управляющий Лысковской епархией.

Епископ Илия в своем докладе отметил, что в митрополиях Русской Православной Церкви идут собрания духовенства, на которых дается оценка действиям Константинопольского Патриархата, а также высказываются слова поддержки решениям, принятым Священным Синодом.

Председатель суда Нижегородской епархии протоиерей Сергий Шалатонов привел слова Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла: «Если одна из Церквей поддерживает раскольников, если одна из Церквей не поддерживает каноны, то она перестает быть Православной Церковью».

Игумен Вознесенского Печерского мужского монастыря архимандрит Тихон (Затёкин) выступил с докладом на тему церковного раскола на Украине и роли Константинопольского Патриархата в начале XX столетия.

Доклад игумена Вознесенского Печерского монастыря архимандрита Тихона (Затёкина)
на собрании Нижегородской митрополии

Ваше Высокопреосвященство! Ваше Преосвященство! Досточтимые отцы!

В своем сообщении я бы хотел коснуться темы церковного раскола на Украине и роли Константинопольского Патриархата в начале ХХ века после свершившейся в России октябрьского переворота.

В самом Киеве и других городах России, в том числе в Нижнем Новгороде, на сохранившихся фотографиях 1917 и 1918 годов в руках солдат во время митингов видны огромные плакаты с призывами об автономии Украины. Этим не преминули сразу воспользоваться и антицерковные силы в Киеве.

В Киеве была создана Всеукраинская Православная Церковная Рада, которая 5 мая 1920 года объявила автокефалию и независимость от Московского Патриарха, а 14 октября 1921 года открылся «собор» украинских автокефалистов. 400 делегатов собралось в храме святой Софии. На этом лжесоборе особую активность проявил запрещённый в сане священник Василий Липковский. Главным был вопрос о епископате и невозможности его поставления традиционным путем. Липковский выступил с докладом о правомочности с канонической точки зрения всеукраинского «собора». Он утверждал, что православные епископы, не прибыв на этот «собор», тем самым «отлучили себя от Украинской Церкви». Этот «Собор» признал себя каноничным и правомочным голосом всей Украинской Церкви и объявил, что в нем действует благодать Святого Духа. На этом лжесоборе запрещенный в сане священник Василий Липковский был избран «митрополитом». Так же на этом лжесоборе было принято постановление о том, что их «епископы» и «священники» могут жениться неограниченное число раз. На всех заседаниях этого лжесобора непременно присутствовали представители ГПУ и это доказывает лишний раз, что бывает, когда светская власть вмешивается в дела церкви и во что это выливается. Впоследствии к автокефалистам примкнули и некоторые обновленцы. Так, обновленческий «епископ» Георгий Прокопович вошел в состав УАПЦ, но пробыл там всего несколько месяцев, а затем через прессу отрекся от УАПЦ, и от веры вообще. Присоединился к самосвятам и обновленческий «епископ» Феодосий Сергеев. Будучи уже довольно пожилым человеком, он женился на молодой девушке, а вскоре повесился. Присоединился к ним священник  Люшкевич, тоже впоследствии отрекшийся от веры, священник Юнаков, состоявший на службе в ГПУ, и немало им подобных. Лжемитрополит Василий Липковский и его «епископы» по всей Украине отнимали храмы у православных христиан.[1]

Далее я хочу перейти к теме отношений Константинопольской Патриархии к Русской Православной Церкви в те же годы, где мы вновь видим вмешательство светских властей в церковные дела.

1 июня 1924 года в газете «Известия» была опубликована статья под заголовком «Вселенский патри­арх отстранил бывшего патриарха Тихона от управления Российской церковью». В статье было в частности сказано: «...что Константино­польский патриарший Синод, под председательством Вселенского патриарха Григория VII, вынес постановление об отстранении от управления Российской Православной Церковью Патриарха Тихона, как виновного во всей церковной смуте. Имеется в виду обновленческий раскол, изъятие церковных ценностей и закрытие храмов и монастырей. Постановление это вынесено на заседании синода при вселенском патриархе 6 мая 1924 года и принято единогласно. Вместе с тем Константинопольский патриарх посылает в Москву авторитетную комиссию из виднейших восточных иерархов для ознакомления с делами Российской Православной Церкви. Одновременно Вселенский Патриарх признал Российский обновленческий Синод официальным главой Российской Право­славной церкви и запретил к священнослужению всех иерархов, бежавших из России в эмиграцию, во главе с митрополитом Антонием (Храповицким). Все эти иерархи предаются церковному суду».[2]

Управляющий западноевропейскими приходами митрополит Евлогий (Георгиевский) получив известие о том, что они все запрещены Константинопольским Патриархом в священнослужении, написал  по этому поводу письмо архиепископу Рижскому Иоанну (Поммеру): «...Документально доказано, что Цареградская Патриархия действует в контакте с Советскими властями. Подкладка такая: саму Патри­архию выпирают из Константинополя и цепляясь за свое место, она хочет опе­реться на советскую власть, а последняя обещает ей поддержку под условием разложения нашей церковной организации за границей. Не исключается возможность, что Константинопольский Патриарх объявит Патриарха Тихона низложен­ным, чтобы подчинить своему влиянию всю Русскую Церковь, как это было до XIV века. На языке лукавых греков это называется «помочь» бедствующей Русской Православной Церкви, а на нашем — это та же своего рода погоня за русскими кон­цессиями, какими охвачены теперь все желающие делить шкуру русского мед­ведя... Вы видите, какие папистические замыслы теперь зреют в Царьграде: там хотят подчинить себе Русскую Церковь, пользуясь нашим безвремением. Найдите какой-либо способ, чтобы предупредить Патриарха Тихона об этих замыслах греков, угрожающих большою опасностию для нашей церкви, желающих внести в нее новую смуту... Надеюсь, что народ наш не пойдет за эти­ми лукавыми и льстивыми греками, но нажим на Патриарха будет огромный. За документальную достоверность всего здесь написанного я ручаюсь».[3]

Сам же митрополит Евлогий видел замысел Константинопольской Патриархии в том, чтобы «поглотить сначала все русские церкви за границей, а потом подчинить себе и всю Русскую Церковь...».[4]

Здесь мы вновь видим активное вмешательство в дела Церкви светских властей.

Далее под нажимом Константинополя автокефалию неожиданно запросила Польская Православная церковь, но Патриарх Тихон подверг критике политику Константинополя и в письме на имя Варшавского митрополита осудил попытку Вселенского Патриарха «простирать свою власть на часть Патриархата Всероссийского». В своём послании Патриарх Тихон не благословил автокефалию Польской Церкви, которую тут же признала Константинопольская Патриархия. Патриарх Тихон отнес вопрос об автокефалии к ведению Поместного Собора Русской Православной Церкви.[5]

Некоторое время спустя Патриарх Тихон получил выписки из протоколов заседаний Стамбульского Синода по русским церковным делам. В третьем протоколе, в частности, значилось: «...Ввиду возникших церковных разногласий, мы полагаем необходимым, чтобы Святейший Патриарх Тихон ради единения расколовшихся и ради па­ствы пожертвовал собой, немедленно удалившись от управления церковью, и чтобы одновременно упразднилось, хотя бы временно, патриаршество, как родив­шееся во всецело ненормальных обстоятельствах в начале гражданской войны, и как считающееся значительным препятствием к восстановлению мира и едине­ния. Вместо упразднившегося патриаршества высшее церковное управление там должен принять ныне свободно и канонически избранный Синод, который и выработает детали синодального управления Церковью».[6]

10 июня 1924 года в Москве открылось обновленческое предсоборное совещание под председательством митрополита Евдокима (Мещерского), которое вынесло решение о ликвидации института патриаршества. Это совещание осуждало Патриаршество: «Институт Патриаршества, восходящий своими историческими корнями к идеалам языческого Рима, явился отражением государственного строя. Он был в Византии, так и у нас в России. Этот нарост на теле Церкви... самый институт Патриаршества должен быть окончательно изжит у нас и бесповоротно и навсегда похоронен в могиле исторического забвения, откуда он случайно и ошибочно был недавно извлечен...». В циркуляре, выпущенном Синодом от имени предсоборного совещания, говорилось: «Отныне Тихон член и если угодно глава Тихоновской секты, но не член и, конечно, не глава Русской Православной Церкви».[7]

18 июня того же 1924 года Патриарх Тихон написал послание Вселенскому Патриарху: «Его Святейшеству, архиепископу Константинопольскому, Нового Рима Вселенскому Патриарху Григорию VII. Мною получены четыре выписки из протоколов заседания Священного Константинопольского Синода из коих видно, что Ваше Святейшество, желая оказать помощь от Матери Великой Христовой Церкви Константинопольской и «изучив точно течение русской церковности и происходящие разногласия и разделения — решили послать к Нам особую миссию, уполномоченную изучать и действовать на месте на основании и в пределах определенных инструкций, согласно с духом и преданиями Церкви». В инструкции членам миссии одним из главных пунктов является пожелание Вашего Святейшества, чтобы я, как Всероссийский Патриарх, ради единения расколовшихся немедленно удалившись от управления Церковью, как подобает истинному и любвеобильному пастырю, пекущемуся о спасении многих, и чтобы одновременно упразднилось, хотя бы временно, Патриаршество, как родившееся во всецело ненормальных обстоятельствах, в начале гражданской войны, и как считающееся значительным препятствием к восстановлению мира и единения. Дается и определенная инструкция комиссии, на какие течения она в своих работах должна опираться. Прочитав указанные протоколы, Мы немало смутились и удивились, что представитель Вселенской Патриархии, глава Константинопольской Церкви, без всякого предварительного сношения с Нами, как с законным представителем и главою всей Русской Православной Церкви, вмешивается во внутреннюю жизнь и дела автокефальной Русской Церкви. Священные Соборы  за епископом Константинопольским признавали всегда только первенство чести, но не признавали и не признают за ним первенство власти или первенство вообще... Помним и то правило, что, «не быв приглашены, епископы да не приходят за пределы своея области для рукоположения или какого-либо другого церковного распоряжения». А потому всякая посылка какой-либо комиссии без сношения со Мною, как единственно законным и православным Первоиерархом Русской Православной Церкви, без Моего ведома не законна, не будет принята русским православным народом и внесет не успокоение, а еще большую смуту и раскол в жизнь и без того многострадальной Русской Православной Церкви.... Позволительно усомниться и в предлагаемой Вашим Святейшеством мере умиротворения Церкви — Моего удаления от управления Церковью и хотя бы временного упразднения самого Патриаршества на Руси. Не умиротворит это Святую Церковь, а народит новую смуту, принесет новые скорби и без того многострадальным верным нам архипастырям и пастырям. Не честолюбие или властолюбие заставило Нас снова взять крест патриаршего служения, а сознание Своего долга, подчинение воле Божией и голос верного Православию и Церкви епископата...».[8]

Получив это письмо, Вселенский Патриарх прервал общение с Патриархом Тихоном, и все контакты стал осуществлять с обновленцами.[9]

Обновленцы писали в синодальном циркуляре: « Тихоновцы! Подчинитесь же суду «Верховного Судии». Оставьте Вашего Тихона, отстраненного Все­ленским Патриархом Григорием VII, и подчинитесь Священному Синоду Российской Православной Церкви, признанному и утвержденному Вселенским Патриархом. Ужели Вы не понимаете, что Ваше противление Вселенской Па­триархии ввергает Вас в бездну пагубнейшего раскола со всею Вселенскою Православною Церковью».[10]

Из всего этого мы видим какие усилия приложил Святитель Тихон Патриарх Московский, чтобы не сломаться под этим «Вселенским» нажимом и провести церковный корабль среди бушующих волн треволнений к тихой гавани.

Нынешний Вселенский патриарх Варфоломей заявил, о том что «Вселенский Патриархат взял на себя инициативу по решению проблемы в соответствии с полномочиями, предоставленными ему священными канонами и юрисдикционной ответственностью над епархией Киева» и вскоре направил в Киев двух епископов-экзархов.[11]

8 сентября 2018 года было обнародовано заявление Священного Синода Русской Православной Церкви. В опубликованном заявлении Священного Синода, в частности, говорится: «Отныне и впредь до отказа Константинопольского Патриархата от принятых им антиканонических решений для всех священнослужителей Русской Православной Церкви невозможно сослужение с клириками Константинопольской Церкви, а для мирян – участие в таинствах, совершаемых в её храмах».[12]

28 октября 2018 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в своем обращении дал по поводу действий Константинополя следующий комментарий: «Что же касается последних действий Константинополя, то хотел бы подчеркнуть: никакого конфликта между Константинополем и Москвой нет! Есть защита Москвой незыблемых канонических норм, — заявил Святейший Владыка. — Если одна из Церквей поддерживает раскольников, если одна из Церквей нарушает каноны, то она перестает быть Православной Церковью. Поэтому сегодня позиция Русской Православной Церкви, которая перестала поминать Патриарха Константинопольского, имеет отношение не только к отношениям двух Патриархатов, – речь идет о самой природе Православной Церкви».[13]

«Мы переживаем исторический момент, который можно сравнить со временами Ферраро-Флорентийской унии. Тогда митрополит Киевский, Московский и всея Руси Исидор, предав Православие, возомнил, что он на вершине власти и все покорит Римскому престолу. Но он был изгнан великим князем, духовенством и народом, – напомнил Святейший Владыка. – Это сопротивление нашего народа, нашего духовенства, нашего епископата всякой пакости, всякой ереси, всякому расколу есть залог сохранения Православия в мировом масштабе, залог сохранения нашего единства».[14]

14 сентября 2018 года на внеочередном заседании Священный Синод Русской Православной Церкви, имел суждение об «ответных действиях в связи с назначением Константинопольским патриархатом своих «экзархов» в Киев в рамках принятого Синодом этой Церкви «решения о предоставлении автокефального статуса Православной Церкви в Украине», постановил:

1.    Приостановить молитвенное поминовение Патриарха Константинопольского Варфоломея за богослужением.

2.    Приостановить сослужение с иерархами Константинопольского Патриархата.

3.    Приостановить участие Русской Православной Церкви во всех Епископских собраниях, богословских диалогах, многосторонних комиссиях и других структурах, в которых председательствуют или сопредседательствуют представители Константинопольского Патриархата...».[15]

Мы, монашествующие Нижегородской митрополии, всецело поддерживаем решение Священноначалия нашей Святой Матери Православной Церкви и будем возносить свои сугубые молитвы о наших братьях и сёстрах на Украине.

Подводя итоги заседания, члены собрания единогласно постановили:
1. Поддержать позицию Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и Священного Синода Русской Православной Церкви о прекращении евхаристического общения с Константинопольским Патриархатом;
2. Выразить обеспокоенность о наличии в Константинопольском Патриархате идей, не имеющих основания в Священном Предании Церкви, об особом первенстве Вселенского Патриарха. Богословские попытки обоснования подобных утверждений свидетельствуют о наличии вероучительных искажений православной экклезиологии, разделяемых Константинопольскими иерархами. Это новое учение о Церкви нуждается в его соборном обсуждении и богословской оценке с участием Предстоятелей и представителей всех поместных Православных Церквей.
3. Продолжать возносить сугубые молитвы об уврачевании раскола, о единстве святого православия и о наших братьях и сестрах на Украине, призвать к этому паству Нижегородской митрополии.
4. Считать необходимым проводить разъяснительные беседы с прихожанами о позиции единства Русской Православной Церкви, связанной с прекращением евхаристического общения с Константинопольским Патриархатом по причине его раскольнических действий, наносящих болезненные раны Всемирному Православию.

Отвечая на вопросы журналистов, митрополит Георгий сказал: «Более 500 священнослужителей и монашествующих приняли участие в собрании митрополии, поэтому наше решение действительно является соборным. Мы поддерживаем те решения, которые были высказаны на заседании Священного Синода 15 октября о прекращении евхаристического общения с Константинопольским Патриархатом. Выражаем поддержку Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу и членам Священного Синода, которые заняли твердую позицию по данному вопросу». Архипастырь выразил надежду, что православные верующие получат объективную и правдивую информацию по данному вопросу, а также будут молиться, чтобы проблемы, возникшие сегодня в православном мире, получили благополучное разрешение.