Митрополит Георгий: «С первого дня Церковь назвала войну освободительной»

Тот месяц май… Как ждали его в сорок пятом. И вот уже 75 лет прошло с тех пор, как развевалось наше знамя над рейхстагом. 9 мая в истории России занимает особое место. Великая Отечественная стала временем страшных испытаний, разрушений и потерь, но и великого героизма, и духовного отрезвления. На Рождественских чтениях в Москве, которые проходили в январе и в этом году были посвящены Великой Победе, митрополит Нижегородский и Арзамасский Георгий выступил с докладом. В преддверии праздника мы публикуем выдержки из него. Это рассказ о том, как приближала Победу Русская Православная Церковь.

В горниле испытаний

Предшествующие войне десятилетия не были исполнены мира и благоденствия. Большевистский переворот 1917 года, Гражданская война 1918-1922 годов, большой террор 1937-1938-го… Глобальные социальные потрясения принесли много страданий, в горниле которых оказалась и Русская Православная Церковь. Массовые репрессии духовенства, закрытие и разрушение храмов и монастырей, оголтелая атеистическая пропаганда – все это осуществлялось в русле единого политического плана борьбы с религией до полного ее уничтожения.

По состоянию на 1914 год в Российской империи было 117 миллионов православных христиан, 67 епархий, 130 епископов, 50 с лишним тысяч священников и диаконов и 48 тысяч приходских храмов. В церковном управлении находилось 35 тысяч начальных школ, 58 духовных семинарий, 4 духовные академии и больше 1000 действующих монастырей с почти 95 тысячами монашествующих. За годы гонений на огромной территории Советского Союза к 1 сентября 1939 года осталось всего 100 храмов, 4 архиерея, 200 священников.

К середине 1940 года в результате присоединения к Советскому Союзу Западной Украины, Белоруссии и Прибалтики число храмов увеличилось до 4000. Советская власть считала политически нецелесообразным сразу приступать к насильственным мерам и закрывать храмы на этих территориях. Это отчасти улучшило общее положение Русской Православной Церкви. В целом же намеченный властью курс на ее уничтожение сохранялся. До самого начала войны продолжалось закрытие храмов, действовал Союз воинствующих безбожников, духовенство томилось в тюрьмах и лагерях, все духовные семинарии и академии были закрыты. В стране объявили «безбожную пятилетку», в ходе которой советское государство должно было окончательно избавиться от «религиозных пережитков».

На смертный бой

22 июня 1941 года страна услышала страшную весть. Это был воскресный день. Он знаменательно совпал с празднованием памяти Всех святых, в земле Российской просиявших. Предстоятель Русской Православной Церкви Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) совершал в этот день Божественную литургию в Богоявленском соборе. После литургии он вернулся в свою резиденцию, сразу же ушел к себе в кабинет и собственноручно напечатал на машинке «Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви». Это обращение было сделано за 11 дней до знаменитой сталинской речи.

26 июня митрополит Сергий в Богоявленском соборе совершил молебен о даровании Победы, зачитал свое послание и обратился к людям с проникновенной проповедью.

В момент всеобщей растерянности и отчаяния голос Церкви прозвучал особенно отчетливо. Мудрый первоиерарх увидел за расстановкой политических сил на международной арене, за столкновением держав, интересов и идеологий главную опасность, грозившую уничтожением России.

Сталин обратился к советскому народу только 3 июля 1941 года, причем неожиданно по-христиански: «Братья и сестры!» В его речи, как и в обращении митрополита Сергия, особое внимание было уделено русскому патриотизму, дотоле гонимому, оплеванному и осмеянному космополитами-коммунистами. На параде 7 ноября 1941 года на Красной площади из уст главы государства прозвучал призыв к идущим на фронт бойцам:«Под знаменами Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского – вперед к Победе!»

Не только митрополит Сергий, выпустивший за годы войны больше 20 патриотических посланий, но и другие иерархи Церкви и простые священники обращались к своей пастве, вдохновляя ее на защиту Отечества. Ленинградский митрополит Алексий (Симанский) призывал верующих «жизнь свою положить за целость, за честь, за счастье любимой Родины». Большую часть блокады он провел со своей многострадальной паствой. В начале войны в Ленинграде оставалось пять действующих храмов. Митрополит Алексий жил при Никольском соборе и служил в нем каждое воскресенье. Своими проповедями и посланиями он наполнял души исстрадавшихся ленинградцев мужеством и надеждой.

С патриотическими посланиями к православным верующим обращался и митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич). Он часто выезжал в прифронтовые районы, совершал богослужения в местных церквах, произносил проповеди, которыми утешал исстрадавшийся народ, вселяя надежду на всемогущую помощь Божию, призывая паству к верности Отечеству.

С первого дня войны иерархи в своих посланиях выразили отношение Церкви к начавшейся войне как освободительной и справедливой, благословили защитников Родины.

Нужно принять во внимание, что распространение иерархами своих посланий могло быть инкриминировано им как противозаконные действия. Постановлениями Всероссийского центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров о религиозных объединениях от 1929 года район деятельности духовенства был строго ограничен. Но власть понимала значение для верующих этих пламенных, исполненных духовной силы воззваний и не чинила священникам препятствий.

Лукавая политика врага

Гитлеровская пропаганда представляла войну против Советского Союза как освобождение от большевизма, рассчитывая при этом, что многие пострадавшие от советской власти, в частности, подвергшиеся гонениям за веру, встанут на сторону немцев и окажут им содействие.

На оккупированных территориях немецкая власть проводила лукавую религиозную политику. В русле активной антисоветской пропаганды открывались храмы и даже монастыри, закрытые некогда большевиками. Это должно было создать иллюзию церковного возрождения. В настоящее время, после обнародования документов вермахта, нет никаких сомнений в том, что христианских мотивов этих действий не было. После предполагаемого победоносного для Германии завершения войны большая часть храмов подлежала закрытию. Через провоцирование и поддержку со стороны власти расколов и разделений в Русской Церкви, по планам немецкого руководства, она должна была ослабнуть и окончательно исчезнуть.

Немецкая пропаганда на захваченных территориях и открытие там значительного количества православных храмов вызвали ответную реакцию в Кремле и среди других факторов повлияли на некоторый пересмотр Сталиным своего религиозно-политического курса. Советское руководство официально стало разрешать открытие церквей на территории, не оккупированной немцами. Количество вновь открытых приходов было невелико, но сам факт того, что храмы начали открываться, говорил о многом. Ситуация кардинально изменилась. Это почувствовало и духовенство, в отношении которого заметно ослабли репрессии.

Переломный момент в отношениях между Церковью и государством произошел в сентябре 1943 года, когда состоялась встреча Сталина с митрополитами Сергием, Николаем и Алексием. Ее итогом стало разрешение на открытие части церквей, монастырей и даже семинарий, на издание официального журнала Московской патриархии и наконец-то на созыв Собора и избрание Патриарха.

Все для фронта

Епископы, священники, миряне, верные чада Церкви совершали свой подвиг и глубоко в тылу, и на передовой, и на оккупированных территориях. Большое значение имели сборы Церковью средств на помощь армии, а также на помощь сиротам и восстановление разоренных областей страны.

На церковные средства были созданы танковая колонна «Дмитрий Донской» и авиационная эскадрилья «Александр Невский». Не существовало почти ни одного даже сельского прихода, не внесшего свой вклад в общенародное дело. Сбор средств осуществлялся даже на оккупированных территориях. В общей сложности в годы войны верующие пожертвовали не менее 400 миллионов рублей.

Внесла свой вклад в Победу и Нижегородская (тогда Горьковская) епархия. Перед началом Великой Отечественной войны она, как и вся Русская Православная Церковь, была близка к уничтожению. Почти все храмы были закрыты или уже не существовали. В последнем — в поселке Высоково – богослужения прекратились накануне войны, 8 мая 1941 года. Но уже 10 августа церковь вновь открыли. И в первые месяцы войны от прихожан в фонд обороны страны было внесено более 1 миллиона рублей.

Вклад Горьковской епархии был высоко оценен лично Сталиным, направившим архиепископу Горьковскому и Арзамасскому Сергию (Гришину) и председателям православных общин телеграмму: «Прошу передать православному русскому духовенству и верующим г. Горького мой искренний привет и благодарность Красной Армии».

Всего с июня 1941 года по июль 1944-го Горьковская епархия собрала в фонд обороны СССР 9 234 200 рублей. За всеми эти цифрами стоят неимоверное напряжение, искренняя жертвенность и подлинный патриотизм граждан одного Отечества, которых сплотила общая беда.

Извлечь уроки

Великая Отечественная выявила глубокие христианские архетипы в сознании русского народа, в частности, самоотвержение, терпение, общинность, духовную твердость перед лицом испытаний. Но страдания не только обжигают болью, они часто приводят к духовному очищению, к благим внутренним переменам в душе человека, к изменению в самой атмосфере общества.

Все дальше и дальше война. Сейчас, когда новые поколения наших соотечественников отделяют от нее уже десятилетия, важно не просто сохранить память о том времени, но и извлечь из истории ХХ века нравственные уроки, осмыслить ее в системе координат христианских ценностей.

Подготовила Надежда Муравьева