Настоятели Вознесенского Печерского мужского монастыря
Жизнеописание архиепископа Александра (Толстопятова)
Детские и юношеские годы
Анатолий Михайлович Толстопятов родился 22 октября/4 ноября 1878 года в Москве. Детские и юношеские годы подвижника прошли в большой, дружной семье, где он был седьмым ребенком. Глубокое влияние на Анатолия оказал его отец — выдающийся русский ученый, доктор минералогии и геогнозии профессор Московского Императорского университета Михаил Александрович Толстопятов. Он был ярким представителем старой московской профессуры, глубоко религиозным и поистине интеллигентным человеком.
Семейное счастье Толстопятовых длилось недолго. Смерть похитила у них одного за другим первых троих детей, наложив на остальных членов семьи тень благочестивой печали. Это трагическое обстоятельство не могло не сказаться на миросозерцании Анатолия. В его душе все более проявлялись ростки глубокой религиозности. «С самого раннего возраста, — писал Владыка в своих воспоминаниях, — я сильно полюбил церковную службу и, живя в Москве, охотно посещал свой приход — церковь Рождества Богородицы в Путинках — и Высокопетровский монастырь, где пел на клиросе».
Глубокое духовное влияние на будущего иерарха оказал настоятель Высокопетровской обители архимандрит Никифор (Бажанов), известный ученый-богослов, автор популярной Библейской энциклопедии. Отец Никифор сразу заметил благочестивого юношу и уделял ему много внимания. О сокровенных мечтах того времени Владыка в своих воспоминаниях пишет: «Уже тогда я имел твердое намерение посвятить свою жизнь на служение Богу, намереваясь по окончании гимназии поступить в Духовную академию и принять монашеский постриг».
В апреле 1890 года семью постигла новая тяжелая утрата — скончался глава семейства, любимец московского студенчества, профессор Толстопятов. Множество людей пришли проводить в последний путь человека, которого они искренне любили и уважали. В 1894 году в жизни Толстопятовых произошли большие перемены: старший сын Владимир поступил в институт инженеров путей сообщения в Санкт-Петербурге. Туда вскоре переехала вся семья: мать Елизавета Дмитриевна, сыновья Вадим и Анатолий, дочь Евгения.
В Санкт-Петербурге религиозный настрой Анатолия не ослабел. Он продолжал учиться в гимназии, посещал церковные службы в подворье Киево-Печерской лавры. Однако новые обстоятельства жизни — море, знакомство с детьми морских офицеров, а также пылкость и романтизм юношеской натуры сделали свое дело. Море все более влекло его к себе и вскоре завладело всеми его мыслями и чувствами.
Покорение морской стихии
Мичман А. М. Толстопятов. 1901-1902 гг.
В 1898 году Анатолий Михайлович поступил в специальные классы Санкт-Петербургского Морского корпуса. Это военное учебное заведение он успешно окончил в 1901 году, был произведен в первый офицерский чин — мичмана и назначен в Сибирский флотский экипаж на службу во Владивостоке. По воспоминаниям Владыки, покорение морской стихии началось весьма обыденно: зиму 1901-1902 годов пришлось провести на берегу. Только весной он был назначен вахтенным офицером на минный транспорт «Якут», на борту которого отправился в первое плавание. Этот небольшой военный корабль был направлен к берегам Камчатки, плавал в Охотском и Беринговом морях.
Эскадренный броненосец «Пересвет»
Осенью 1902 года «Якут» вернулся во Владивосток. Здесь мичмана Толстопятова ждал приказ о его назначении в экипаж канонерской лодки «Кореец». Через неделю «Кореец» был направлен в бухту Чемульпо. Молодому офицеру довелось посетить Сеул, твердыню русского флота Порт-Артур, а потом совершить восьмимесячное плавание по реке Янбунклару на тысячу километров в глубь Китая, побывать в Шанхае и Ханькау. В начале июня 1903 года, благополучно вернувшись в Порт-Артур, Анатолий Михайлович узнал о своем новом, более ответственном назначении на эскадренный броненосец «Пересвет».
Канонерская лодка «Кореец»
В своих воспоминаниях о тихоокеанской службе архиепископ Александр не раз говорит о непостижимой Божественной воле, чудесно оберегавшей и направлявшей его к благому на многотрудном жизненном пути: «Товарищи завидовали мне, так как одно назначение сменялось лучшим другим, а это третье еще более интересным, но я всегда объяснял такую ко мне милость Божию тем, что, будучи произведен в офицеры и назначен во Владивосток, я, прежде всего, направился на Святую Афонскую Гору, усеянную монастырями, и провел там, среди афонских подвижников три недели, затем поехал в Иерусалим, посетил Вифлеем, Иордан, Иерихон и другие места Палестины.
Только после этого я отправился во Владивосток. Этим я объясняю, что вся моя жизнь была украшена прекрасными переживаниями. Я очень хорошо шел по службе, хотя не имел никакой протекции».
Мирная жизнь русских моряков закончилась 26 января 1904 года. Япония вероломно начала боевые действия за два дня до официального объявления войны России. В ночь на 27 января русская эскадра, стоявшая на рейде в Порт-Артуре, была атакована, а в 11 часов 45 минут следующего дня прогремели первые выстрелы легендарных «Варяга» и «Корейца» в бою с 14 японскими кораблями при Чемульпо. В одном из ночных боев на Порт-артурском рейде броненосец «Пересвет», на борту которого находился Анатолий Михайлович, внезапно попал под шквальный огонь нескольких кораблей японской эскадры. В разгаре сражения несколько моряков, находившихся на верхней палубе, взрывной волной были выброшены за борт. Среди них оказался мичман Толстопятов.
Это были поистине страшные минуты его жизни. В результате попадания японских снарядов сильно поврежденный броненосец затонул. Оказавшись в холодной морской воде, в полной кромешной мгле, без какой-либо возможности спасения, молодой офицер взмолился: «Господи, если Ты спасешь меня, то всю жизнь я посвящу служению Тебе!» И его молитва была услышана. В ту же минуту он увидел не то бревно, не то обломок корабля, на котором и спасся. С этой минуты Анатолий Михайлович никогда не забывал о своем обете. Впоследствии Владыка не раз говорил своим духовным чадам: «Поменять меч на камилавку меня заставили обстоятельства моей прошлой жизни».
После трагической гибели «Пересвета» уцелевшие моряки его команды были переведены во Владивосток. Вскоре мичмана Толстопятова зачислили в команду миноносца № 206, на котором он продолжил участие в крейсерской войне. Теперь служба Анатолия Михайловича, только что произведенного в лейтенанты, протекала вдали от главного театра боевых действий. Никто не мог и предполагать, что Господь уготовил молодому офицеру новое суровое испытание.
18 апреля 1905 года отряд, состоящий из четырех миноносцев, под командованием капитана второго ранга барона Радена вышел из Владивостока и направился в Амурский залив. Предполагался смелый бросок к японским берегам с целью захвата и уничтожения вражеских паровых и парусных судов. Захватив японскую шхуну, мичман Толстопятов с горсткой моряков вызвался доставить трофейный корабль во Владивосток. Однако у входа в бухту Золотой Рог русские моряки неожиданно были взяты в плен японским минным транспортом. Вскоре их отправили в Японию, в город Фукуока, где поместили в приюте для военнопленных.
В плену у японцев
Город Фукуока, застроенный сплошь деревянными бараками, походил на небольшую деревню. В одном из бараков помещались солдаты, а в другом — за высоким деревянным забором — офицеры. Несмотря на весьма льготное положение (каждый пленный офицер содержался в отдельной камере и получал от русского правительства ежемесячное пособие — 50 рублей), все они влачили тяжелое и беспросветное существование. По отношению к русским офицерам японцы вели себя особенно нагло и надменно, всячески их унижая.
Благодатным утешением для многих верующих этого лагеря было пастырское попечение о них японского святителя, епископа Николая (Касаткина). Каждую субботу и воскресенье по его благословению в столовую приходил священник-японец, который служил всенощную и Литургию, искренне молился об избавлении плененных русских братьев. Канцелярия тюрьмы была завалена православной духовной литературой, которую отправлял Владыка Николай, но пленным ее не давали. Лейтенанта Толстопятова не оставляла надежда на освобождение. Человек твердой воли, он уже давно решил бежать из плена. Вместе с ним на это опасное предприятие готовы были пойти его четверо товарищей.
А. М. Толстопятов в японском плену. (крайний слева)
Побег оказался невероятно тяжелым испытанием. На девятые сутки беглецам удалось, наконец, добраться до морского берега. Однако японцы уже повсюду сторожили русских и быстро напали на их след. Вскоре они были окружены и пойманы. Лейтенанта Толстопятова и его четверых товарищей, закованных в кандалы и связанных веревками, поездом возвратили в Фукуоку. Как зачинщик побега, он был сразу посажен в тюремный карцер.
Томясь в тяжелых условиях японской военной тюрьмы, русский офицер Толстопятов принял подвиг исповедника своей родины. Эти лишения оказались преддверием его будущих страданий в застенках советских тюрем и лагерей.
В октябре 1905 года между Россией и Японией был заключен мир. Приказом японского императора все пленные русские офицеры были отпущены на свободу. В послужном списке офицера Российского императорского флота Анатолия Михайловича Толстопятова есть запись, подводящая итог японского периода жизни и военной службы будущего святителя: «За отличную распорядительность и храбрость, проявленную во время крейсерства в Японском море при захвате военного транспорта „Киншу-Мару“, а также потопление шхун у берегов Северной Японии лейтенант Толстопятов приказом командующего флотом был награжден орденом святого Станислава III степени с мечами и бантом».
Служба в Петербурге
После войны Анатолий Михайлович возвратился в Петербург. В 1907 году новым местом его воинской службы стал родной Морской кадетский корпус, куда он был определен на должность дежурного офицера и воспитателя. Дело воспитания будущих молодых офицеров Российского флота доставляло ему большую радость. Вместе со своими питомцами-кадетами он не раз совершал учебные походы по внутренним морям, побывал во многих странах и столицах мира. В этих путешествиях он впервые пробовал свои силы в литературной деятельности, и в 1908 году в Петербурге было опубликовано его мемуарное сочинение «В плену у японцев». «В это время, — пишет Владыка, — сердце мое уже как будто окончательно обратилось на служение Богу, но я еще не решался порвать с миром. У меня возникло огромное желание продолжать свое образование».
В том же году лейтенант Толстопятов был принят первым слушателем Михайловской артиллерийской академии, которую блестяще окончил в 1912 году по первому разряду со званием инженера-технолога. Он получил назначение в первый Балтийский флотский экипаж на должность старшего офицера броненосца «Петр Великий», его ждала успешная военная карьера. Уже через год мундир офицера украшали погоны капитана 2-го ранга и новые награды: орден святой Анны III степени, орден святого Станислава II степени, медаль «В память русско-японской войны 1904-1905 гг.», медаль «300-летие Дома Романовых».
Лейтенант А. М. Толстопятов. 1905 г.
Однако Анатолий Михайлович менее всего следовал карьерным соображениям. Строевая жизнь и служба уже более не удовлетворяли его. Непрестанное устремление к новым знаниям, унаследованная от отца любовь к науке побудили отважного офицера оставить корабль и вновь поступить в Морской кадетский корпус, на этот раз в качестве преподавателя. «Эта деятельность меня сильно заинтересовала, — пишет архиепископ Александр. — Я преподавал высшую математику, механику, физику. Здесь я написал свой ученый труд по механике „Исследование бакового изгиба тонких пластинок“, издал „Военно-морской словарь“, „Литографические записки по физике“, „Курс такелажных работ“, который был принят как руководство в Морском корпусе и мореходных училищах, представил Морскому ведомству два своих изобретения: „минный предохранитель“ и „компенсационный аппарат для спуска шпонок“».
В годы Первой мировой войны Анатолий Михайлович проходил службу флагманским артиллерийским офицером в штабе командующего учебным отрядом Морского корпуса Его Императорского Величества наследника цесаревича.
Как свидетельствует его послужной список, «за отличную и усердную службу и труды, понесенные по обстоятельствам настоящей войны», капитан второго ранга Толстопятов был награжден орденом святой Анны II степени и медалями: «В память 200-летия Гангутской победы на Андреевской ленте», «В память 100-летия отечественной войны 1812 года на Владимирской ленте».
По окончании военных действий Анатолий Михайлович счел необходимым прекратить свою строевую службу во флоте и посвятить все свои силы научной работе. В 1918 году Морской кадетский корпус был переименован в «Курсы по подготовке командного состава флота». Анатолию Михайловичу было предложено остаться здесь в качестве преподавателя. На его широкий научный кругозор и педагогические способности в скором времени обратила внимание преподавательская общественность столицы. Известность ученого росла с каждым днем.
В это же время, следуя давнему решению послужить Богу и посвятить Ему всю свою жизнь, Анатолий Михайлович поступил в Петроградский Богословский институт, который окончил в 1920 году со степенью кандидата богословия. В кандидатской работе «Научное основание библейского сказания о творении мира», используя новейшие данные богословия, геологии, астрономии, физики, механики, физиологии и других наук, он доказывал полное соответствие Моисеевой космогонии современному научному знанию. Защита была блестящей.
Пастырское служение
В 1920 году Анатолий Михайлович Толстопятов на 42-м году жизни принял священство с намерением в дальнейшем принять монашеский постриг. Рукоположение совершалось в Петроградском Сергиевском соборе.
Пастырская деятельность отца Анатолия началась в разгар жестокой борьбы советской власти с Русской Православной Церковью. Уже к началу 1920 года советским органам на местах было дано право самостоятельно осуществлять закрытие церквей и конфисковывать их имущество.
В то время в Петрограде с особенной беспощадностью закрывались храмы при государственных учреждениях, воинских частях, учебных заведениях. Но некоторые из них, опираясь на поддержку верующих, становились приходскими храмами и продолжали функционировать в новом качестве, в их числе — церковь Рождества Пресвятой Богородицы, настоятелем которой был назначен священник Анатолий Толстопятов. Церковь Рождества Пресвятой Богородицы при Петроградской консерватории Русского музыкального общества — небольшой домовый храм с двухъярусным иконостасом — находилась на Театральной улице. Здесь царила особая духовная атмосфера, отличающая этот храм от большинства других храмов северной столицы. Среди прихожан было немало студентов и преподавателей консерватории, творческих и ищущих натур, стремившихся найти выражение своим талантам на ниве церковного музыкального искусства. Самыми преданными сподвижниками и единомышленниками отца Анатолия стали профессора консерватории А. К. Глазунов и С. М. Ляпунов. Последний с необычайным благоговением исполнял обязанности старосты прихода.
Возложив на себя крест пастырского служения, отец Анатолий продолжал заниматься широкой научной и преподавательской деятельностью. Он, как и прежде, преподавал в Училище командного состава флота. Владыка вспоминает: «В связи с моим рукоположением в священный сан был поднят вопрос об отчислении меня из числа преподавателей этого учебного заведения, но учащиеся и преподаватели обратились в морское ведомство с просьбой оставить меня в качестве редкого исключения. Их просьба была уважена, и я, будучи священником, продолжал читать лекции по физике будущим морякам советского флота». Однако спустя год по настоянию властей отцу Анатолию пришлось оставить преподавательскую деятельность в этом учебном заведении.
Начало исповеднического пути
В 1922 году власти с еще большей активностью принялись за установление советского порядка устроения церковной жизни. В феврале было принято решение об изъятии церковных ценностей для помощи голодающим. Началась массовая ликвидация домовых церквей при больницах, приютах и богадельнях. Повсюду закрывались даже приходские храмы. 25 февраля, накануне Прощеного воскресенья, «красные золотоискатели» появились на пороге церкви Консерватории. Отец Анатолий и члены прихода встали на защиту своей святыни.
Иерей Анатолий, впоследствии архиепископ Александр Толстопятов. Фотография из следственного дела
Несмотря на протест профессуры и возмущение студентов, церковь консерватории была закрыта, имущество храма описано. Вслед за этими событиями 13 марта 1922 года последовал арест отца Анатолия и профессора С. М. Ляпунова. Начался процесс «петроградских церковников». Приговором Петроградского трибунала от 5 июля 1922 года и определением коллегии ВЦИК от 26 июля отец Анатолий Толстопятов был осужден «за оказание сопротивления комиссии и возбуждение прихожан против ее законных действий при изъятии церковных ценностей» по статье 119 УК РСФСР на три года лишения свободы со строгой изоляцией. Местом заключения отца Анатолия стала Петроградская тюрьма, здесь он провел два с половиной года. В мрачном помещении тюремной камеры священник Анатолий Толстопятов принял твердое решение, что если ему будет суждено выйти на свободу, то он сразу же примет монашеский постриг.
После досрочного освобождения в сентябре 1924 года в Александро-Невской лавре отец Анатолий был пострижен в монашество с именем Александр — в честь великого воителя Православия — благоверного князя Александра Невского. В это нелегкое для Церкви время, когда церковный корабль потрясали всевозможные раскольнические движения, в первую очередь обновленчество, Александро-Невская лавра являлась оплотом чистоты Православия, переживая небывалый в своей истории духовный расцвет.
Сплотив перед начавшимися гонениями сотни, если не тысячи православных, монахи лавры всячески стремились противопоставить нарастающему разгулу безверия, отступничества и соблазнов пример своей истинно подвижнической монашеской жизни. Это были люди, непоколебимые в вере, проявлявшие невероятное усердие в исполнении всех церковных уставов и постановлений. Каждый из них был истинным исповедником и готовился к мученическому подвигу. Никто из иноков лавры, выходя утром из келлии на службу или послушание, не был уверен, что к вечеру вернется в обитель.
Монастырь пользовался огромной популярностью и любовью у петроградской паствы. Но недолго довелось отцу Александру подвизаться в добром подвиге вблизи святых мощей своего Небесного покровителя. Проведя лишь несколько месяцев на свободе, он вновь был арестован. Жизнь в лавре протекала неспокойно. Молитвенный настрой её насельников постоянно нарушался вторжениями различного рода комиссий, проверок (финансовых, пожарных, санитарных, музейных) и другими явно надуманными мероприятиями. Обычно подобные проверки заканчивались новыми репрессиями. Как свидетельствуют документы архива ФСБ, в течение 1924 года в результате ряда налетов пролетарских финансистов в Александро-Невской лавре подверглась аресту группа монашествующих. Одним из первых 8 марта 1924 среди арестованных оказался иеромонах Александр (Толстопятов). После следствия, длившегося семь месяцев, отец Александр решением особой коллегии ОГПУ от 26 сентября 1924 года был приговорен к двум годам лишения свободы. Местом нового заключения стали Соловки.
Оказавшись на Соловках, отец Александр своим разносторонним образованием сразу же обратил на себя внимание «Соловецкий власти», как любили называть себя ответственные «товарищи», в чьих руках находились судьбы тысяч узников, прибывавших сюда со всей России. Талант инженера-технолога Толстопятова оказался бесценным для развития лагерной индустрии. Его сразу же назначили помощником начальника завода сухой перегонки. В течение полугода монах-инженер не только наладил едва теплящееся производство, но и в значительной степени расширил завод.
В феврале 1925 года отцу Александру пришло радостное известие — милостью Божией, «по зачетам рабочих дней» срок его заключения был сокращен. Оставшийся год пребывания в концлагере заменялся двухлетней ссылкой. Однако Соловки не скоро выпустили ценного специалиста, свободу ему удалось увидеть лишь 18 июня, и, кроме того, пришлось расстаться с надеждой вернуться к братии, увидеть лаврские купола, родных братьев и сестру, духовных чад, всех, кто хлопотал о его помиловании. Ему запрещалось проживание в «шести пунктах», в том числе в обеих столицах. Местом ссылки отец Александр избрал Нижний Новгород.
Нижегородская ссылка
Иеромонах Александр прибыл в Нижний Новгород 26 июня 1925 года. Он нашел пристанище в Печерском мужском монастыре, в небольшой чистой келлии, выходившей окнами во двор. За каждым шагом ссыльного монаха непрестанно следили. Вся корреспонденция отца Александра скрупулезно прочитывалась. На все просьбы кратковременно выехать за пределы города следовал категорический отказ.
Архимандрит Александр в Нижнем Новгороде
Решающую роль в судьбе Владыки сыграло его близкое знакомство с митрополитом Сергием (Страгородским), о выдающемся уме и учености которого ему не раз приходилось слышать. Впервые они встретились летом 1926 года в Нижнем Новгороде, в Крестовоздвижен ском монастыре, куда отец Александр явился для представления митрополиту. Об этой встрече Владыка с теплотой вспоминал: «Передо мной стоял красивый, высокий, статный старец в легком сереньком подряснике, подпоясанном широким монашеским ремнем. Узнав, что я окончил Морской кадетский корпус, митрополит ласково заметил: «А, так мы с вами оба моряки». Оказалось, что в бытность митрополита Сергия в Русской Миссии в Японии ему пришлось плавать на одном из военных кораблей. 3
С первых встреч митрополит Сергий проникся доверием и сердечной любовью к ссыльному иеромонаху и сразу же приблизил его к себе. Отец Александр стал постоянным участником архиерейских служб. Оценил маститый иерарх и его выдающийся дар проповедника и часто благословлял произносить проповеди за своими богослужениями. Прозревая в отце Александре будущего епископа Церкви Божией, 6 апреля 1926 года митрополит Сергий возвел его в сан архимандрита.
Архимандрит Александр (Толстопятов) с Митрополитом Сергием (Страгородским) и Епископом Неофитом
Новый неожиданный и благоприятный поворот в жизни административно-высыльного священника явно не вписывался в планы сотрудников ОГПУ. Сводки соглядатаев, хранящиеся в его следственном деле, свидетельствуют о подвижнической жизни отца Александра, вдохновлявшей многих на христианский исповеднический подвиг. Учитывая это, Нижегородское ОГПУ сочло необходимым удалить его из Нижнего Новгорода и «перебросить в другое место». В Москве инициатива была одобрена. Оставалось только найти подходящий случай.
Как благоволение свыше принял архимандрит Александр поездку в Саров в августе 1926 года. Исполнилась его давняя мечта — поклониться великому старцу Земли Русской преподобному Серафиму. Благословил на эту поездку митрополит Сергий. Во время пребывания в Нижнем Новгороде митрополита постоянно посещали богомольцы, направлявшиеся в Саровскую пустынь. Верующие считали за счастье побывать в скромной келлии Крестовоздвиженского монастыря, где жил уважаемый архипастырь, и принять от него благословение и наставление, а монашествующие стремились и на возвратном пути зайти к маститому старцу.
Отец Александр получил разрешение на десятидневный выезд. С этой минуты за ним была установлена тотальная слежка. Повсюду за каждым его шагом и словом следили опытные осведомители. В документах ОГПУ их имена скрыты под агентурными кличками. Особое внимание агенты уделяли проповедям архимандрита и его отношениям со Священноначалием.
Агенты старались не даром. В декабре 1926 года отец Александр был арестован. Из тихой монастырской келлии ему пришлось переселиться в тюремную камеру № 84 изолятора спецназначения на Арзамасском шоссе. Пока шло следствие, его держали в полном неведении. Свидания с арестованным были запрещены. Верующие ежедневно приносили ему передачи. По приказанию следователя всех, кто стремился облегчить страдания узника, брали на учет. Формально следствие длилось всего девять дней и было передано в ОГПУ, которое вынесло решение — выслать архимандрита Александра Толстопятова в Пермскую губернию сроком на три года.
Архимандрит Александр (Толстопятов). Пермь
В начале марта 1927 года отец Александр этапом прибыл в Пермь и был помещен в Пермский исправдом. Вскоре, взяв подписку о невыезде, его отпустили на свободу. Репутация твердого сторонника позиции Патриарха Тихона позволила ему быстро войти в общение с пермскими священниками, которые особенно активно вели борьбу с обновленцами. Его близкими друзьями стали епископ Соликамский Хрисанф (Климентьев, + 1930) и протоиереи Николай Диаковский, Леонид Зубарев, Николай Богородицкий.
В то время центр борьбы с обновленчеством находился в церкви Вознесения Господня (Феодосиевской). По Перми разнеслись слухи, что в Москве власти разрешили тихоновцам иметь Синод и во главе его поставлен митрополит Сергий. В надежде открыть в Перми официальное Епархиальное управление пермские противники обновленчества послали в Москву депутацию во главе с протоиереем Сергием Кудрявцевым. Перепуганные активными действиями «тихоновцев», власти вновь прибегли к репрессиям.
Архимандрит Александр (Толстопятов)
Несмотря на все условности ссылки и козни со стороны ОГПУ, жизнь отца Александра в Перми с каждым днем все более обретала свою полноту. Его духовные чада из Ленинграда, в особенности монашествующие, узнав о месте нахождения дорогого батюшки, как и прежде, обращались к нему в письмах со своими духовными и жизненными проблемами, просили наставлений и молитвенной помощи.
В трудные минуты разлуки с близкими отца Александра никогда не покидало присутствие духа и свойственное его характеру чувство легкой иронии в отношении переносимых испытаний и скорбей. В ответ на провокационные вопросы о его настроении и трудностях ссыльной жизни исповедник нередко с улыбкой отвечал искусителям: «Живу спокойно, начальства не чувствую, сокращенья не боюсь…»
Почти каждый день отца Александра приглашали совершать Божественную литургию в различных храмах Перми. Свободное время он посвящал научной и писательской деятельности, работал над магистерской диссертацией. Отец Александр поддерживал связь и с митрополитом Сергием, у которого непрестанно искал помощь в своей духовной жизни и просветительской деятельности.
Переломным в борьбе с обновленчеством стал в Перми 1928 год. «Живая церковь», хотя все еще опиралась на поддержку властей, с каждым днем стремительно слабела, народ больше не верил «живцам». Свою лепту в дело борьбы с обновленцами вносил и архимандрит Александр. Всюду, где ему приходилось бывать, он старался удерживать малодушных от перехода в «Живую церковь». Благодаря его пастырскому усердию многие в Перми оставили пагубный путь раскола и вернулись в лоно Православия.
Надежду на утверждение церковной дисциплины и нравственности в православном народе исповедник всегда связывал с восстановлением монастырей, укреплением и возрождением монашества, призванного, как и во все смутные времена, явить миру пример подлинного христианского благочестия. Вместе с тем отец Александр всегда с болью в сердце отзывался о состоянии монашеской жизни в Русской Церкви в предреволюционное время, считал упадок нравов в монастырях одной из причин бедствий, обрушившихся на Церковь.
Пермский Свято-Троицкий кафедральный собор
В 1927 году в Перми стало известно о Декларации митрополита Сергия, объявлявшей о лояльном отношении Церкви к советской власти. Документ, хотя и не был оглашен с церковных амвонов, вызвал бурную реакцию в среде верующих. Большинство людей просто не верили в подлинность документа, считая его подделкой обновленцев. То и дело в храмах слышались разговоры обновленческих провокаторов, обвинявших Патриаршего Местоблюстителя в предательстве и смущавших православный народ. В обстановке нарастания новой церковной смуты архимандрит Александр всеми силами стремился удержать верующих Перми в верности и послушании митрополиту Сергию.
В беседах с близкими людьми исповедник, глубоко понимая суть происходившего, проявлял духовную мудрость и такт. Он убеждал православных в том, что «циркуляр митрополита Сергия является вынужденным, написанным, несомненно, не по доброй воле… Митрополит действовал под давлением гражданской власти, цель которой — как можно сильнее скомпрометировать самого митрополита». Глубоко скорбя о случившемся, но, не осуждая своего любимого наставника и учителя, архимандрит Александр смиренно видел во всем Промысл Божий, действие которого иногда не может быть понято в данную минуту, но познается с высоты прожитых лет.
Пребывая в Перми, отец Александр занимался научной деятельностью, которая в тот период была не просто его любимым делом, но вполне осмысленной жизненной позицией ученого, стремившегося противопоставить подлинное научное знание бессовестной атеистической лжи. С великой скорбью, как личную трагедию ученый монах воспринимал известия о расстрелах и репрессиях крупных деятелей отечественной науки, представителей старой профессуры, не изменивших своим принципам и взглядам. Его любимым изречением были слова Апостола Павла из Послания к Тимофею: Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням. Но ты будь бдителен во всем, переноси скорби, совершай дело благовестника, исполняй служение твое (2 Тим. 4, 3-5).
ОГПУ не оставляло отца Александра своим вниманием. Последние сводки осведомителей исполнены откровенной злобы и зависти. «Начальство» уже «позаботилось» о будущем отца Александра — было принято решение любыми способами продлить срок его ссылки. 15 февраля 1931 года последовали обыск и арест. Ничего существенного не нашли. В качестве вещественных доказательств вины были изъяты научные и религиозные книги. Началось следствие, в ходе которого наиболее красноречиво о праведной жизни и подвижнической пастырской деятельности отца Александра говорят показания свидетелей. Большинство из них — прихожане Никольского храма, где служил отец Александр. Запуганные люди рисуют образ противника дел безбожных и вместе с этим невольно открывают потомкам лик замечательного пастыря — стойкого и преданного борца за истину и всякую правду. Например: «Толстопятов пользуется большим авторитетом благодаря своей фанатичности, из-за чего некоторые прихожане стали усиленно веровать в Бога»; «Архимандрит Толстопятов говорит: „Без Бога ничего хорошего сделать невозможно как одному человеку, так и всем людям вместе, хотя бы все силы, все знания и умения были бы в их руках. Все попытки обойтись без Бога всегда оканчивались, и будут оканчиваться тем же… Нашей целью является организация всех верующих и православных в единое целое, чтобы общими силами успешно отстоять заветы святых отцов и учителей наших, которыми так славилась наша многострадальная Святая Русь“».
Вместе с отцом Александром подверглись аресту священник Никольского храма отец Виталий Мальгинов и прихожанка Нина Дмитриевна Рогачева. Согласно вынесенному приговору, все трое исповедников архимандрит Александр, отец Виталий Мальгинов и Нина Дмитриевна Рогачева — были приговорены к трехлетнему заключению в лагерях.
На этот раз отцу Александру пришлось отбывать срок в Вишерских лагерях, в Усолье, куда он прибыл в середине мая 1931 года. Затем — Беломорбалтлаг. Здесь его ожидала прежняя инженерная работа.
Сохранилась и лагерная характеристика беломорского узника, свидетельствующая не только о профессиональных его достоинствах, но и о безупречном моральном облике будущего архипастыря: «Анатолий Михайлович Толстопятов — техник-сметчик. Владеет большим техническим образованием, которое применяет к делу строительства дороги. Порученную работу выполняет добросовестно. По характеру спокоен, застенчив, трудолюбив и дисциплинирован. Имеет ряд изобретений в области жилстроительства. Поведение хорошее».
Последним местом скорбных скитаний отца Александра по необъятному Беломорскому ГУЛАГу стал лагерь на станции Медвежья Гора, откуда он был освобожден 20 июня 1933 года.
Архиерейская хиротония
Архиепископ Молотовский и Соликамский Александр (Толстопятов)
Неожиданно пришло разрешение властей на его проживание в Москве. Господь словно утешал страдальца: отец Александр целый месяц находился в кругу самых близких и дорогих людей. Вскоре пришло новое не менее радостное и воодушевляющее известие. По ходатайству митрополита Сергия было получено разрешение на рукоположение архимандрита Александра (Толстопятова) во епископа Алма-Атинского. Хиротония была совершена в Москве 21 августа 1933 года, в день памяти преподобных Савватия и Зосимы Соловецких. Эти великие русские святые, которым усердно молился Владыка в годы своего Соловецкого узничества, теперь благословляли его на новый духовный подвиг архипастырского крестоношения.
В совершении Таинства Рукоположения принимали участие два будущих Патриарха Русской Церкви: митрополит Горьковский Сергий (Страгородский) и митрополит Новгородский Алексий (Симанский), а также другие архиереи.
В алма-атинских горах
Приехав в Алма-Ату, епископ Александр с великой ревностью принялся за устроение церковной жизни, которая находилась в совершенном упадке после ареста его предшественника епископа Германа (Вейнберга, + ?) в конце 1932 года — в Алма-Ате почти год не было архиерея. В городе действовало обновленческое митрополичье управление. Лучшее православное духовенство находилось в ссылках и заключении. Являющаяся кафедральным собором Никольская церковь хотя и была открыта, но служить в ней было некому. В то время, пользуясь атмосферой безвластия и анархии, с разных концов страны, и особенно из Сибири, в Алма-Ату стали съезжаться бесприходные священники. По свидетельству очевидцев, некоторые из них открыто заявляли прихожанам о своем богоотступничестве и неверии в Бога. В церквах царила полная неразбериха. Не было дисциплины и необходимого послушания даже среди монашествующих. В храмах хозяйничали члены «двадцаток». То и дело из алтарей пропадали ковры, чаши и прочие предметы церковной утвари. С каждым днем усиливал свою агитацию и давление на Церковь «Союз воинствующих безбожников».
С прибытием Владыки Александра на кафедру туго пришлось тем, кто, обманув и бросив свою паству, искал для себя вдали от родных краев лучшей доли. Однако избавиться окончательно от таких горе-священников не было возможности. Власти сознательно препятствовали возвращению на церковную службу освобожденных из заключения истинных пастырей и стояли на стороне «атеистов в рясе», запрещая применять по отношению к ним всю полноту архиерейской власти. За принципиальность и строгость, казавшуюся многим чрезмерной, среди духовенства и верующих Владыку Александра иногда называли «Иваном Грозным». Его прямодушие и крепкий морской характер, выработанная во флоте привычка повелительного обращения с подчиненными, очевидно, делали его «грозным» в глазах алмаатинцев, привыкших к кроткому епископу Герману.
В 1936 году началась новая волна арестов. Вскоре был арестован и Владыка, для которого этот арест был уже пятым. В материалах уголовного дела (архив НКГБ республики Казахстан) предстает талантливый проповедник, имевший несокрушимую духовную силу и дар слова, писатель-апологет и церковный историк, неустрашимый защитник православной веры. Это был мужественный архипастырь, самоотверженно стоявший за штурвалом церковного корабля. На этот раз особое внимание следователей НКВД привлекла научно-богословская деятельность Владыки Александра. При обыске были изъяты многочисленные черновики и рукописи его сочинений: «История раскола в Русской Церкви», «История Церкви», «Беспричинная тоска», «Творение мира», «Научное обоснование библейского сказания о сотворении мира», «Иисус Христос как историческая личность», «Пояснительная записка к схеме истории Вселенских Соборов», «Православное богослужение», «Путь ко спасению».
Епископ Александр проходил также по следственному делу монахов — иеромонаха Пахомия (Русина), иеромонаха Макария (Ермоленко) — бывшего насельника Оптиной пустыни, инокинь Татианы (Халиной) и Александры (Нагибиной), живших до 1936 года в алма- атинских горах. В период служения в Алма-Ате Владыка не раз совершал путешествия в горы, посещая тайные скиты. Беседуя с местными пустынниками, он высказывал желание остаться в горах и вести пустынный образ жизни.
В процессе следствия Владыке и монахам-пустынникам постоянно пытались инкриминировать разведдеятельность в алма-атинских горах и связь с зарубежьем, но мудрость и твердость ответов архипастыря охраняла подвижников, разрушала и запутывала чекистские сети. Сказывался опыт прежних многочисленных допросов.
Одновременно с Владыкой Александром был арестован и привлечен к ответственности его верный и давний сподвижник — священник Никольской церкви Алма-Аты Иоанн Афанасьевич Мельников. Особым совещанием тройки при НКВД СССР от 3 сентября 1936 года епископ Александр был приговорен к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на три года, отец Иоанн Мельников — сроком на пять лет. Оба исповедника были заключены в УхтинЛаг.
В марте 1939 года епископ Александр был освобожден. Оказавшись на свободе, он узнал, что многие его сподвижники, учителя и наставники — архиереи, священники и монахи, с кем была тесно связана его жизнь, приняли мученическую кончину за веру в разгар репрессий 1937-1938 годов. В который раз Владыка ощущал невидимую, оберегающую его Господню руку.
К этому времени репрессии уже ослабевали, но оставаться в столице или крупном городе было опасно. По благословению митрополита Сергия епископ Александр в течение пяти лет находился на покое в Сарапуле, работая инженером на одном из предприятий города. Здоровье исповедника было серьезно подорвано лагерной жизнью; запущенная сердечная болезнь (миокардит) с каждым годом все более давала о себе знать.
Когда началась Великая Отечественная война, Владыка находился в глубоком тылу, но сердце офицера и совесть пастыря подсказывали, что его нравственный долг — быть на духовном фронте, во главе своего страдающего народа, поэтому он усердно просил митрополита дать ему епархию. Находясь под непрестанным наблюдением властей, епископ Александр терпеливо сносил подозрительность и унижение окружавших его людей, по-прежнему видевших в нем врага народа. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня… (Мф. 5, 11). Вот одна из характеристик Владыки сарапульского периода жизни, сохранившаяся в его следственном деле: «Епископ Александр… наказание отбыл. По убеждениям монархист, профашистски настроен… Связь с Сергием поддерживает».
Наступил 1943 год, который стал переломным в ходе войны.
На Молотовской (Пермской) кафедре
В ночь с 4 на 5 сентября 1943 года в Кремле состоялась историческая беседа Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского), митрополита Киевского Николая (Ярушевича), митрополита Ленинградского Алексия (Симанского) с Председателем Совнаркома И. В. Сталиным и его заместителем В. М. Молотовым, после которой правительство официально объявило о восстановлении Патриаршества, Синода и частичном возвращении храмов верующим.
Архиепископ Александр
Уже 7 сентября 1943 года указом Московской Патриархии Преосвященный Александр был назначен епископом Молотовским. Владыка Александр возглавил Молотовскую (Пермскую) кафедру в трудные военные годы. С его именем связан один из самых значительных периодов в жизни епархии при советской власти.
В начале октября 1943 года Владыка прибыл в Молотов (Пермь). Город был ему знаком по ссылке 1929-1931 годов. С тех пор здесь многое изменилось. Никольский храм, где он служил, закрыли, и в нем была устроена мастерская по пошиву обмундирования. В городе богослужения проводились только в одной церкви — Всех святых — на кладбище. А всего в то время в епархии действовало только девять церквей. Поэтому важнейшим вопросом для архипастыря стало открытие новых приходов.
Архиепископ Александр с клиром и паствой. 1944 г.
В 1944 году от граждан Молотовской области поступило 316 заявлений с просьбой об открытии храмов, но удалось открыть всего 38. Власти всячески препятствовали созданию приходов, находили самые разные предлоги для отклонения прошений. Долго пришлось хлопотать об открытии в Перми кафедрального Свято-Троицкого собора. Храм был закрыт еще в 1932 году и отдан под склад тяжелых орудий. Радостным днем для Преосвященного и верующих явилось 28 февраля 1944 года — наконец было получено разрешение на передачу церковного здания.
Уже 25 мая, после освящения Владыкой главного престола во имя Святой Живоначальной Троицы, в соборе возобновились богослужения. С каждым днем духовная жизнь в епархии оживлялась. Власти настороженно и пристально наблюдали за происходящим. Владыке Александру приходилось работать под жестким контролем уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви. Действуя смело и решительно, архиепископ нередко принимал на службу и переводил настоятелей в другие храмы без согласования с уполномоченным, чем постоянно вызывал его недовольство. Владыка настойчиво требовал от властей снижения чрезмерно завышенных налогов на храмы, но его заявления неизменно отклонялись.
Архиепископ Александр с духовенством Пермской епархии
С первых дней пребывания на кафедре Владыка был глубоко озабочен состояни ем кадров местного духовенства. Не хватало грамотных и благочестивых пастырей. Из священников, окончивших семинарии и академии, с кем его жизнь связывала в 20-е годы, почти никого не осталось. Большинство были замучены в лагерях. Некоторые все еще находились в заключении. Не хватало достойных ставленников на вакантные места во вновь открытые приходы.
Осенью 1943 года Владыка был вызван митрополитом для участия в Архиерейском Соборе, созванном в Москве для избрания Патриарха Московского и всея Руси. Это был первый Собор после 1918 года. В нем участвовали 19 архиереев. Почти все они были исповедниками, прошедшими через тюрьмы, лагеря и ссылки. «При общем ликовании и радости на Патриарший престол был возведен Святейший Сергий (Страгородский). Это было торжеством и радостью не только для съехавшихся на Собор епископов, но и праздником для православных всей страны. Благодарим Бога, вручившего патриарший посох Первосвятителю Сергию, на самом деле являвшемуся правилом веры и образом кротости!» — писал в своих воспоминаниях Владыка.
Пермь. Слудская гора. Никольская церковь
Годы 1943-1944 были временем побед русского оружия. С тревогой и радостью следил Владыка Александр за событиями на фронте. Каждый шаг вперед наших войск, каждое известие с фронта Владыка воспринимал как свою личную победу над врагом. Истинный патриот отечества, он убедительно призывал верующих помогать фронту всеми возможными средствами. Так, на создание танковой колонны Русской Православной Церкви имени благоверного князя Димитрия Донского епархия пожертвовала 305 тысяч рублей. Всего с 1942 по 1944 год епархия перечислила на танки, самолеты, семьям фронтовиков, подарки воинам и на другие патриотические деяния 4 миллиона 476 тысяч рублей. Епископ сам отсылал собранные пожертвования. В своих проповедях архипастырь неустанно взывал к патриотизму верующих, возбуждая в их сердцах чувство любви к родине и преданности своему отечеству. Его глубокие и содержательные призывы и послания, побуждавшие верующих молиться Богу о скорейшем разгроме немецких захватчиков и о водворении мира во всем мире, жертвовать своими личными интересами и выгодами во имя общего всенародного дела, быстро распространялись из уст в уста, тексты их передавались из рук в руки. Достигая самых глухих деревень и поселков, призывы епископа всюду вызывали всеобщее воодушевление и патриотический восторг.
Невыносимо тяжело и скорбно было на сердце Владыки Александра, когда в Молотов пришло известие о смерти Святейшего Патриарха Сергия, скоропостижно скончавшегося 15 мая 1944 года.
Справка о регистрации епископа Пермского Александра
Как любящий и верный ученик своего духовного наставника и учителя, епископ Александр скажет своей пастве: «Угас светильник Земли Русской, скончался великий иерарх, приведший корабль нашей Церкви к тихому пристанищу… Вечная тебе память, наш дорогой и приснопамятный отец и Патриарх! Вечная тебе память, смиренный инок, из послушания с терпением несший тяжкий крест, возложенный на тебя Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром!»
По решению Священного Синода от 26 декабря 1944 года Владыка стал именоваться епископом Молотовским и Соликамским.
31 января — 4 февраля 1945 года в Москве состоялся Поместный Собор Русской Православной Церкви, в работе которого приняли участие несколько представителей Молотовской епархии во главе с епископом Александром. Собор избрал Патриархом митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского).
22 февраля 1945 года «во внимание к архипастырским трудам и за патриотическую деятельность» Владыка Александр был возведен в сан архиепископа.
Приёмная Архиепископа Александра
Люди, знавшие Владыку, отмечали его глубокую веру и монашеское самоотречение, любовь к страждущим, всестороннюю образованность и богословскую основательность, самоотверженность в защите важнейших интересов Православной Церкви. Служившие с ним священники отмечали его удивительную выдержанность и высокую духовную культуру. Владыка никогда не позволял себе делать замечания, одергивать и поучать во время богослужения. Но после каждой архиерейской службы настоятель храма получал маленькие, исписанные бисерным, но очень разборчивым почерком листочки, в которых архиепископ очень вежливо предлагал исправить все подмеченные им ошибки. В случае неисполнения этих указаний следовала новая бумага, затем вызов к архиерею и разговор с глазу на глаз, после которого провинившийся нередко переводился на другой приход.
Келья Архиепископа Александра. Г. Пермь
В общении с пастырями и прихожанами архиепископ Александр никогда не допускал панибратства, всегда держался на высоте. Некоторые за глаза упрекали его за это, что-де «Владыка не свойский, держит нас в ежовых рукавицах»; как и прежде, за строгость и внешнюю выправку его прозывали «флота Его Величества архиерей» или «Преосвященный первого ранга».
3 августа 1945 года Владыка Александр ходатайствовал об отпуске «вследствие расстройства нервов». Несколько дней он провел в городе Осе на богослужениях, где сильно заболел. Врачи поставили диагноз — правосторонний инсульт.
Всехсвятский храм г. Перми
Поездку на августовскую сессию Синода пришлось отложить. По милости Божией во второй половине сентября здоровье Владыки улучшилось настолько, что он смог совершать службы в соборе. Незадолго до своего преставления исповедник написал в своей автобиографии: «В настоящее время я уже доживаю свой век. Болезнь сердца, слабость и постоянная усталость предупреждают меня, что скоро должна окончиться моя счастливая земная жизнь и мне предстоит явиться на суд Господу Богу нашему, которому слава, и честь, и поклонение во веки веков. Аминь».
Поправить утраченное здоровье исповеднику не удалось. Организм не выдержал постоянной травли, нервных переживаний, напряженной работы, бессонных ночей и прочих архипастырских трудов. В 3 часа 23 сентября 1945 года архиепископ Александр скончался от кровоизлияния в мозг. Перед смертью над ним было совершено Таинство Елеосвящения, в последний раз он причастился Святых Христовых Тайн. 3
26 сентября архиепископ Свердловский и Челябинский Товия (Остроумов) совершил чин погребения иерарха при огромном стечении православного народа. Проститься с архипастырем приехало все духовенство епархии: 29 священников и 7 диаконов.
Тело почившего, покрытое архиерейской мантией, торжественно обнесли вокруг кафедрального Свято-Троицкого Собора и похоронили за алтарем. Так Небесная Россия пополнилась еще одним горячим молитвенником о нашем воинстве и отечестве.