Настоятели Вознесенского Печерского мужского монастыря
Варнава (Беляев)
Епископ Печерский, викарий Нижегородской епархии
(1920 — 1922)
Преосвященный Варнава (в миру Николай Никанорович Беляев) — епископ, духовный писатель, аскет — родился 12 (25 н. ст.) мая 1887 года в Москве. Его родители — Клавдия Петровна, старшая дочь сельского диакона, и Никанор Матвеевич, фабричный рабочий, слесарь — были благочестивы и религиозны, но в семье очень долго ждали первенца. В течение семнадцати лет мать молила о желанном сыне пред образами Спасителя, Царицы Небесной и святителя Николая Угодника, дав обет назвать чадо в честь этого, особо чтимого ею святого. Николай, единственный ребенок, рос под пристальной и нежной материнской опекой. «Отца я любил сильно, но мать сильнее… — писал впоследствии Преосвященный. — Мать являла собой пример глубоко христианской настроенности и истинной молитвы». Незабываемыми впечатлениями детства остались в душе будущего епископа посещения церквей, святых мест, монастырей России. Нередко бывал он с родителями в древнем Николо-Угрешском монастыре, неоднократно ходил с матерью пешком «к Преподобному Сергию» (в Троице-Сергиеву Лавру).
Родители, с религиозным благоговением относясь к знаниям, сделали все, чтобы сын мог получить серьезное светское образование. И он, внук крепостного, поступил после сельского училища в гимназию и окончил ее с золотой медалью.
После гимназии Николай поначалу принял решение получать профессию инженера, строителя мостов. Но накануне его поступления в петербургский Институт инженеров путей сообщения (где от него, медалиста, требовалось сдать один экзамен) во внутреннем мире юноши совершился резкий, на первый взгляд, переворот. Летом 1909 года, следуя порыву души, Николай ушел странником в Оптину пустынь. Он надеялся на встречу с подлинным духовным отцом, узнав, причем незадолго до своего паломничества, о существовании старцев. И встреча произошла: в обители юноша познакомился со старцем игуменом Варсонофием (Плиханковым). Именно от него Николай Беляев получил благословение на новую духовную жизнь: вернувшись домой, начал готовиться к поступлению в Московскую духовную академию, куда и был принят спустя год.
Стремясь к духовному подвигу, приобретая опыт аскетики, он нашел опору у старцев и подвижников близлежащих пустынь: так, в августе 1910 года пришел к иеромонаху и затворнику Смоленской Зосимовой пустыни Алексию (Соловьеву), стал его духовным чадом, укрепляя свои силы общением с ним, исповедью и послушанием.
Иеромонах Варнава (Беляев)
11 июля 1911 года для Николая, 24-летнего студента первого курса академии, совершился выбор пути: он принял монашеский постриг в Зосимовой пустыни, с наречением имени Варнава. В скором времени был рукоположен во иеродиакона, а в 1913 году — во иеромонаха. Он никогда не расставался с Евангелием, посвящал изучению боговдохновенных книг все свободное время, но был при этом добрым и отзывчивым товарищем, которого любили, хотя и частенько подшучивали над его сосредоточенностью и погруженностью в собственный внутренний мир. Тогда же началось увлечение студента-иеромонаха Варнавы фотографией, сохранившееся на всю жизнь. От старца Алексия послушник Варнава получил необычное послушание (и тоже, как оказалось впоследствии, на всю жизнь): внимательно изучать умонастроения разных слоев российского общества, быть в курсе новых научных и литературных изысканий, следить за периодической печатью — чтобы, осмысляя направления, в которых развивается общество, со временем выступить с защитой церковного миропонимания. «Суета жизни, вращение в обществе никак не может захлестнуть в свой водоворот внимательного к себе инока. Если он будет поверять свою совесть и свои поступки вопрошаниями старца, то он останется и „в непогоде тих“», — писал позже Варнава. Проблемы монашеской самодисциплины, аскетики особенно волновали его в годы послушничества.
Летом 1914 года Господь сподобил его посетить Святую Землю и Афон. Во время паломничества о. Варнаве стало известно о начале первой мировой войны: он прервал поездку и поспешно вернулся на родину.
Формулярный список иеромонаха Варнавы (Беляева). ГУ ЦАНО
По окончании академии в 1915 году иеромонах Варнава был направлен в Нижегородскую духовную семинарию. Преподавал гомилетику, исполнял обязанности классного воспитателя. Живая вера, личное обаяние, проповеднический дар привлекали юношество к молодому учителю-монаху в эти предреволюционные годы охватившего общество рационализма, пресыщения, самоуверенности и уверенности в «культурном прогрессе».
…Шла смена эпох. Меняющееся общество все более приравнивало Церковь к мирским и социальным институтам. Назрела и острая необходимость в глубоких реформах в Русской Церкви, которым не суждено было случиться в начале нового века: грянули разрушительные события социальных революций.
Нижний Новгород присягал Временному правительству 1-го марта 1917 года. «Свершилось то, что должно было свершиться… без особых потрясений и вполне спокойно. Таков закон исторической эволюции», — писал «Нижегородский общественно-церковный вестник». Духовенство не высказало особой, собственной позиции по отношению к новому государственному строю: практически единогласно было принято решение об исключении в богослужениях молитв за царя. Начались съезды, собрания, «недоразумения» между клиром и прихожанами (иногда даже в острой форме гонений на духовенство). Потребовали удаления архиепископа Нижегородского Иоакима (Левицкого).
Епископ Варнава (Беляев)
Пропасть разверзалась между Церковью и обществом. Среди наступившей смуты отрадным событием стало назначение в Нижний Новгород нового викарного епископа — Лаврентия (Князева). Тридцатилетний иеромонах Варнава, горячо поддержав Владыку Лаврентия, вошел в организованное им Спасо-Преображенское братство по возрождению церковно-общественной жизни. Деятельность братства, необыкновенно плодотворная, хотя и кратковременная, объединила активных пастырей и мирян, пробудила духовную жизнь в городе. Но грянуло октябрьское выступление большевиков. Далее последовал известный ряд событий. Церковь была отделена от государства, лишена юридического статуса и впоследствии ограблена. Семинария и прочие духовные учреждения прекратили свое существование. Начались аресты и расстрелы священнослужителей (одним из первых в Нижнем Новгороде мученически погиб епископ Лаврентий). О. Варнава пророчески записывал в блокнот: «Дело плохо… Революция в государстве и в Церкви, девятый вал. К концу…» Однако лично для него это было еще началом крестного пути.
Приветствие новопоставленному Епископу Варнаве от Патриарха Тихона. 1920 г.
В конце ноября 1919 года на Нижегородскую кафедру прибыл правящий архиерей Евдоким (Мещерский). В отношении своего замученного предшественника (епископа Лаврентия) и казненного духовенства он принял четко отрицательную позицию и сразу же взял «курс» на сотрудничество с новыми властями. «Криминальным Евдокимом» был много позже назван этот архиерей церковным историком, но тогда, в период смуты и страха, его позиция казалась для многих приемлемой и умной, она давала духовенству епархии передышку среди незаконных расправ и репрессий (впечатление это, как вскоре выяснилось, было обманчивым). Молодой образованный иеромонах Варнава, опытный в монашеском послушании, но не имеющий опыта в практических вопросах, сразу же привлек внимание нового архиерея. И в начале 1919 года о. Варнава был назначен его секретарем и настоятелем небольшого храма во имя св. Иоанна Милостивого.
Тридцати трех лет от роду, 13/26 февраля 1920 года, по представлению правящего Нижегородского архиерея Евдокима (Мещерского), решением Святейшего Патриарха Тихона и Священного Синода иеромонах Варнава был возведен на кафедру епископа Васильсурского, викария Нижегородской епархии. По традиции, хиротония его состоялась в неделю Торжества Православия, в Вознесенском храме Печерского монастыря.
На Васильсурской кафедре он пробыл недолго: спустя полгода, в августе 1920-го, Преосвященный Варнава назначен викарием Печерским (старшим викарием епархии), с пребыванием в Печерской обители Нижнего Новгорода, где он стал и настоятелем. В начале 1920-х годов в запустевшем Печерском монастыре проживало незначительное количество братии — «горсточка монахов». Несмотря на это Владыка много и истово служил. Вокруг него собрался определенный церковный круг молодых людей из мирян, преимущественно из интеллигенции, ищущей духовных ориентиров. Именно тогда с Владыкой познакомилась будущая его преданная келейница Вера Ловзанская (впоследствии инокиня Серафима, следовавшая за Владыкой до самой его кончины, самоотверженная хранительница его духовного наследия. — Прим. Ред.).
Подлинное лицо и намерения архиерея Евдокима открылись весьма скоро и стали очевидны викарию, и не одному ему. Совесть противилась подчиняться честолюбивому и аморальному «архипастырю», но и пойти против канонической высшей церковной власти было невозможно. И все же личный конфликт викария с правящим архиереем произошел, после чего 20 октября 1920 года последовал указ Святейшего Синода о принудительном отправлении епископа Варнавы в отпуск, с временным пребыванием его в Зосимовой пустыни. Это было, скорее, утешение, чем «наказание» для монаха, пребывавшего в молитвенном и духовном напряжении. В марте 1921 года Владыка Варнава вернулся в Нижний Новгород и по-прежнему проживал и служил в Печерском монастыре.
В 1922 года при активной поддержке богоборческих властей укрепилось обновленческое движение в российской Церкви. Оно повело духовенство путем, разрушительным для самых основ Церкви. Но в страшную эпоху смуты непросто было сразу это распознать. Архиепископ Евдоким первым поддержал «Красную Церковь», обретя поначалу немало сторонников. На епархиальном собрании нижегородского духовенства, в июне, епископ Варнава, наряду с другими архипастырями, подписал письмо, признающее обновленческое руководство. К своей подписи он, также письменно, сделал важные оговорки, которые убрали «за ненадобностью», оставив только подпись.
Владыка понял, что использован, обманут и, в результате, попал в лагерь отступников Церкви. Осознавая пагубность обновленчества, раскаиваясь, он немедленно взял отпуск и выехал в Москву, в Данилов монастырь, к уважаемому им архиепископу Феодору, чтобы принести покаяние. Но тот не принял его (до самой старости епископ Варнава испытывал острое чувство боли при воспоминании об этом). В сентябре 1922-го он направился в Зосимову пустынь с покаянием, а также с замыслом о принятии подвига юродства. Старцы, писал позже сам Владыка, «благословили мне подвиг юродства легко и свободно… как единственный выход в моем теперешнем положении». Старец Алексий, молясь о даровании помощи епископу Варнаве, как вспоминал Владыка, все же «никак не забывал, что я — архиерей и буду проходить дело служения своего архиерейства, хотя бы на время и принял подвиг юродства».
Рапорт епископа Варнавы, Архиепископу Нижегородскому Евдокиму. 1922 г. ГУ ЦАНО
О мнимом «помешательстве» епископа Варнавы, случившемся вслед за этим и поднявшем бурю толков в городе, повествуют архивные документы, которые сохранились до наших дней. Так, в октябре 1922 года, на имя Высокопреосвященнейшего митрополита Евдокима (Мещерского) был подан рапорт архимандрита Порфирия из Печерского монастыря: «Имею честь донести Вашему Высокопреосвященству, что 19 октября / 1 ноября сего года о. Настоятель нашего монастыря Преосвященный Варнава душевно заболел и отвезен в больницу для душевно-больных на Тихоновскую улицу».
Справка из психиатрической лечебницы, выданная епископу Варнаве (Беляеву). ГУ ЦАНО
26 октября (ст. ст.) митрополит Евдоким сообщал Епархиальному совету: «Долг имею довести до Вашего сведения, что Преосвященный Варнава впал в тихое умопомешательство… Его постоянная речь одна и та же: он не хочет больше жить на земле, требует себе билета в небесный Иерусалим, собирается на поход и т. д. В настоящее время Психиатрическая лечебница дала о нем справку за № 794, от 4 ноября сего года: „Беляев Николай Никанорович (он же преосвященный Варнава) находился на излечении в лечебнице с 1-го сего ноября по 3-е включительно, как страдающий душевным расстройством, и выписан на попечение Р. А. Карелина“. Согласия и разрешения на помещение болящего в частной квартире у меня никто не спрашивал. Поэтому я снимаю с себя всякую ответственность за все, что может с ним случиться».
После больницы приют и убежище Преосвященному Варнаве предоставил сын известного нижегородского фотографа-художника — Рафаил Андреевич Карелин, почитавший Владыку как своего духовника. В доме Карелиных, на Большой Печерской, «сумасшедший» епископ, избравший тернистый «путь в Небесный Иерусалим», жил в затворе, молился и писал свою главную книгу — «Основы искусства святости. Опыт изложения православной аскетики» (она, чудом дошедшая до нас, вышла в свет в последний год XX века). Свой монументальный труд Владыка Варнава создавал, пользуясь собственной богатейшей библиотекой, которая впоследствии целиком погибла…
У Карелиных он прожил около трех лет, находясь, по его словам, «в подполье при большевиках». Несколько раз его арестовывали, но отпускали без последствий: положение больного дало ему в какой-то степени и на очень краткое время право на «открепление» от жесткой государственной системы.
В марте 1924 года на Нижегородскую кафедру получил назначение митрополит Сергий (Страгородский), будущий Патриарх. О «сумасшествии» Владыки Варнавы он знал, но сам епископ не собирался менять свое положение, хотя из полного затвора вышел, окормляя духовных чад. До 1928 года он жил в приобретенном для него доме, на Сенной площади. Однако Преосвященный был слишком молод (ему минуло всего сорок лет), чтобы новые власти навсегда оставили его в покое. В 1928 году о. Киприан (Нелидов), духовное чадо епископа Варнавы, получил назначение на служение в Кзыл-Орде. Владыка решил переехать в Среднюю Азию, надеясь на «окраине социализма» осуществить свое заветное желание — «строить невидимый миру тайный монастырь».
Епископ Варнава — фото из следственного дела. 1933 г.
Но и из Казахстана пришлось уезжать вместе с духовными чадами. В июле 1931 года они перебрались в Москву. Находясь в столице на нелегальном положении, епископ-аскет в последний раз посещал дорогие его сердцу места, всюду обнаруживая мерзость запустения. Сокрушительные удары по Церкви приняли невиданный размах. Подошло время и для ареста духовных чад Владыки (о. Киприан служил в канцелярии митрополита Сергия), а также самого епископа.
В марте 1933 года их арестовали со стандартным обвинением в «создании контрреволюционной организации». Два месяца они провели в тюрьме ОГПУ на Лубянке. В ненормальность епископа на этот раз не поверили: сочли ее «маскировкой для удобства в осуществлении подрывной деятельности».
Протокол допроса Епископа Варнавы. 1933 г.
По милости Божией и благодаря высочайшей кротости о. Варнавы, воздействовавшей даже на карателей, вместо высшей меры органы ограничились наказанием в виде заключения в исправительно-трудовой лагерь, сроком на три года. Владыка прибыл в Бийский концлагерь, на Алтае. По-прежнему продолжая юродствовать и отказываясь от работы, он с великим смирением нес страшные тяготы лагерной жизни, достиг крайней степени истощения. Приехавшая за Владыкой в Сибирь духовная дочь епископа Вера Ловзанская нашла его в тюремном отделении психиатрической больницы, переполненном буйными больными, под Томском. Спустя два месяца Варнаву вернули в лагерь. Вера устроилась жить и работать поблизости. В феврале 1936 года «сумасшедшего епископа» отпустили: это было чудом.
Выписка из протокола допроса Епископа Варнавы
После освобождения «дядя Коля» (так епископ Варнава именовал себя для окружающих) и верная ему духовная дочь поселились в Томске. Жизнь начиналась заново, с нового рубежа, в стране-казарме, где государство желало контролировать в каждом гражданине всё, вплоть до строения и переживаний души.
В 1948 году епископ и Вера Ловзанская уехали из Сибири. Последние пятнадцать лет жизни Преосвященного Варнавы прошли в Киеве, в обычном полуподвале, в крайней бедности, удивительно незаметно для окружающих. Епископ постоянно пребывал в молитве и за духовной работой: писал книги, вел дневники, создавая своеобразную летопись трагедии народа, «построившего для себя на земле подобие ада». Созерцая мир вокруг себя, он, как истинный старец, молил за него Бога…
Епископ Варнава за работой. Киев. 1950 г.
Невзирая на невозможные условия, Преосвященный Варнава (неприметный «дядя Коля») нашел свой путь своеобразного церковного творческого созидания. В его писательском архиве, тщательно скрываемом до времени, хранилось несколько десятков произведений, тысячи страниц, уникальные документы и свидетельства периода гонений на Православную Церковь.
Могила Епископа Варнавы (Беляева) на Байковом кладбище в г. Киеве
В своих последних записях епископ Варнава оставил предсказание о том, что богоборческая власть отступит и народ получит доступ к Слову Божиему, к духовному образованию, к спасению. «А благодать Божия действует, — писал он на серых листочках своей записной книжечки. — Для нее нет границ и препон… В глубинах народного духа произошел перелом духовный. Невидимый и долженствующий быть страшным для большевиков… Кончилось сатанинское царство — наступает заря, даже не заря, а легкий, едва заметный рассвет, сереет небо, приближается Царство Христово»…
За сорок дней до своей кончины он оставил все земные дела и сосредоточился на внутреннем делании. 6 мая 1963 года, в день памяти великомученика Георгия, Преосвященный Варнава окончил свои дни на земле. Он погребен в Киеве, на старом Байковом кладбище.